Он заморгал, заметив какое-то движение. Полоска тьмы, медленно и бесшумно скользящая между пульсирующими огнями и наваленными телами. Это не шанка. Это враг иного рода. Более изощренный и опасный. Грязная смуглая кожа в тени, мягкие шаги среди пятен крови, оставшихся после его работы. В ее крепких руках — лук, тетива наполовину натянута, и острие стрелы ярко блестит. Ее желтые глаза сияют, как расплавленный металл, как горячее золото, пытаясь его обмануть.

— Ты в порядке, розовый? — Ее голос гремел и шелестел в его гудящем черепе. — Я не хочу тебя убивать, но могу убить.

Угрожает?

— Драная сучка, — зашипел он, но с непослушных губ сорвалась только струйка слюны. Он шатнулся вперед, опираясь на меч, попытался выпрямиться; ярость распирала его горячей, чем прежде. Она узнает. Девять Смертей преподаст ей такой урок, что другого ей уже не потребуется. Он порежет ее на куски, а куски растопчет каблуками. Вот только бы встать…

Он покачнулся, моргая, прерывистое дыхание замедлялось. Огонь затухал и затихал, тени удлинялись, размытые, поглощали его и укладывали.

Еще один, еще хотя бы один. Всегда есть еще…

Но его время вышло…

* * *

…Логен закашлялся, его трясло от слабости. В темноте проступили очертания рук, сжатых в кулаки на грязном камне, — окровавленных, как у неаккуратного мясника. Логен догадывался, что случилось; он застонал, на глаза навернулись слезы. Испуганное лица Ферро надвинулось из горячей тьмы. Ну, хотя бы ее он не убил.

— Ранен?

Он не мог ответить. Он не знал. Кажется, должен быть порез на боку, но везде было столько крови, что было трудно сказать. Логен попытался встать, пошатнулся у наковальни и чуть не сунул руку в пылающую топку. Логен моргнул и плюнул, колени тряслись. Перед глазами плыли горячие печи. Повсюду валялись трупы — развалившиеся фигуры на закопченном полу. Логен огляделся, он искал, обо что можно вытереть руки, но все было покрыто запекшейся кровью. Желудок скрутило, и Логен качнулся на непослушных ногах между кузнечными горнами в сторону арки в дальней стене, зажав рот окровавленной ладонью.

Там он прислонился к теплой стене — кровь и слюна текли на пол, боль лизала бок, лицо, разбитые костяшки кулаков. Но если он рассчитывал на жалость, он выбрал неподходящую компанию.

— Пошли, — отрезала Ферро. — Давай, розовый, поднимайся.

Он не смог бы сказать, сколько он плелся в темноте, тяжело дыша, вслед за Ферро; звук собственного дыхания отдавался в черепе. Они крались по чреву земли. По древним залам, полным пыли и теней, где каменные стены были покрыты трещинами. По проходам в извилистых туннелях, где земляные потолки подпирались шаткими бревнами.