— Наставник! — донесся голос из темноты.

Отчаянное лицо брата Длинноногого прижалось к прутьям.

— Брат Длинноногий, примите мои извинения! Я был так занят. Гурки осадили город.

— Гурки? — осипшим голосом спросил человек, и его глаза широко раскрылись. — Пожалуйста, если вы освободите меня…

— Молчать! — прошипел Глокта сурово. — Вы останетесь здесь.

Арди бросила нервный взгляд на камеру навигатора.

— Здесь?

— Он не опасен. Думаю, здесь вам будет спокойнее, чем… — Он кивнул головой в сторону раскрытых дверей в самом конце сводчатого зала. — Чем наверху.

Она поежилась.

— Хорошо.

— Наставник, прошу вас! — Рука вытянулась из камеры Длинноногого. — Пожалуйста! Когда вы освободите меня? Наставник, пожалуйста!

Глокта в ответ на его мольбы захлопнул дверь с мягким щелчком.

«У нас сегодня другие неотложные дела».

Иней уже приковал Секутора, все еще пребывавшего в бессознательном состоянии, к стулу рядом со столом и теперь зажигал лампы от горящей тонкой свечи. Увенчанная куполом комната постепенно становилась светлее, фрески на закругленных стенах обретали цвет. Канедиас мрачно смотрел вниз, его руки были протянуты вперед, позади него пылал огонь.

«Наш старый друг мастер Делатель, как всегда, не одобряет нас».

Напротив Делателя истекал кровью его брат Иувин.

«Не только его кровь прольется сегодня вечером».

— Уррр, — прохрипел Секутор, и его жидкие волосы закачались. Глокта медленно опустился на стул, скрипнув кожаным сиденьем. Секутор снова застонал, откинув голову, его веки задрожали. Иней перегнулся через стол, протянул руку, развязал маску Секутора, сорвал ее и отбросил в угол комнаты.

«От наводящего ужас практика инквизиции ничего не осталось».

Секутор ерзал, морщил нос, подергивался, как мальчишка во сне.