– Стены полезны, только если человек ждет помощи. А ее от Лиги Восьми уже не будет. Он должен сразиться и сделает это. Положение его безнадежно. – Кто-кто, а Коска понимал, что такое безнадежность.

– Вынужден признаться, меня… кое-что беспокоит. – Фоскар нервно откашлялся. – Я узнал, что вы страстно ненавидите моего отца.

– Страстно?.. Ха! – небрежно отмахнулся Коска. – Когда я был молод, страсти еще имели надо мной власть, но, пройдя с тех пор жестокую школу, я осознал преимущества расчета на холодную голову. Да, у нас с вашим отцом были кое-какие разногласия. Но я, помимо всего прочего, наемник. И считаю преступным непрофессионализмом позволять своим чувствам уменьшать вес кошелька.

– Точно-точно. – Лицо Виктуса приобрело гнусное плотоядное выражение. Еще гнусней, чем обычно.

– Кстати… вот мои ближайшие сподвижники, – Коска повел шляпою, указывая на троих капитанов, – которые предали меня в свое время и посадили в мое кресло Меркатто. Отымели по самые цыпочки, как говорят в Сипани. По самые цыпочки, ваше высочество. И будь я склонен к мести, эти три куска дерьма тут не стояли бы. – Он хохотнул следом, и они хохотнули. И возникшее, было, напряжение развеялось. – Но все мы можем быть полезны друг другу, поэтому я простил их, и вашего отца тоже. Месть не делает завтрашний день светлее. И на весах жизни не перевесит даже одного скела. Так что не стоит беспокоиться на сей счет, принц Фоскар, я – человек деловой, купленный, оплаченный. Весь ваш.

– Вы само великодушие, генерал Коска.

– Сама алчность, что не вполне одно и то же… Но могу быть и великодушен. На время ужина, к примеру. Не желает ли кто из вас, господа, выпить? Вчера мы раздобыли ящик чудесного вина, в усадьбе выше по течению, и…

– Может, стоит обсудить стратегию, а потом уж начинать веселиться? Пока все еще способны мыслить здраво?

От резкого голоса полковника Риграта у Коски заныли зубы. Под стать голосу были и черты лица, и весь нестерпимо самодовольный вид этого тридцатилетнего офицера в наглаженном мундире, прежде – заместителя генерала Ганмарка, ныне – принца Фоскара. Похоже, это был тот самый военный ум, что стоял за талинской операцией.

– Поверьте, молодой человек, – сказал Коска, хотя ни молодым, ни человеком тот, на его взгляд, не был, – меня с моим здравомыслием разлучить нелегко. У вас есть план?

– Да! – Риграт залихватски взмахнул жезлом.

Из-под оливкового дерева неподалеку выдвинулся Балагур, держась за рукояти ножей. Коска легкой улыбкой и кивком головы отослал его обратно. Никто и заметить не успел.