Щебетали птицы в старинной оливковой роще, стрекотали кузнечики в густой, высокой траве. Лицо Коски овевал теплый ветер, теребя перья на зажатой в руке шляпе. Взгляд так и притягивали к себе виноградники, разбитые на горных склонах к северу от города, – длинные ряды зеленых лоз, одно созерцание коих вызывало обильное слюнотечение. В этих краях рождались и созревали лучшие вина Земного круга…

– Сладчайшее счастье, – пробормотал он.

– Красота… – выдохнул принц Фоскар.

– Вам не случалось раньше видеть прекрасную Осприю, ваше высочество?

– Рассказы о ней слышал, но…

– Дух захватывает, правда?

Город стоял на четырех громадных уступах, выбитых в крутом каменном откосе сливочного цвета, каждый из которых обнесен был собственными стенами и застроен домами, чьи крыши, купола и башенки возносились выше этих стен. С гор спускался изящными арками, числом больше пятидесяти, старинный имперский акведук, упиравшийся нижним своим концом в наружный крепостной вал. Самые высокие арки превосходили человеческий рост в двенадцать раз. Темнели на фоне угасающих лазурных небес четыре огромные башни крепости, непостижимым образом державшейся на скале. В окнах загорались огоньки, очерчивая контуры укрытого тенью города золотыми точками.

– Нет на свете другого такого места.

Последовала пауза.

– Жаль даже уродовать его огнем и мечом, – сказал Фоскар.

– Жаль, выше высочество. Но это война. И таковы ее орудия.

По слухам, принц Фоскар, ныне наследный, после несчастья, приключившегося с его братом в известном сипанийском борделе, был инфантильным, неопытным, слабонервным юнцом. Но то, что Коска успел увидеть, произвело на него приятное впечатление. Выглядел принц и впрямь мальчишкой, но казался скорее чувствительным, чем слабым. Скорей рассудительным, чем вялым, и скорей учтивым, чем безвольным. Он весьма походил на самого Коску в молодости. Если взять противоположность каждой черты, конечно.

– Укреплена она, похоже, на славу, – пробормотал принц, наведя на высокие городские стены подзорную трубу.

– О, это так. Осприя была аванпостом Новой империи, бастионом, выстроенным, чтобы отражать набеги неугомонных баольских орд. И некоторые стены продержались против дикарей больше пятисот лет.

– Так, может, герцог Рогонт попросту отступит за них? Он ведь, кажется, всеми силами избегает сражений…

– На этот раз сразится, – сказал Эндиш.

– Должен, – прогудел Сезария, – не то мы встанем лагерем в этой чудненькой долине и заморим его голодом.

– Мы превосходим его числом втрое, если не больше, – прогнусавил Виктус.

Коска согласно закивал.