Монца остановила коня и соскользнула с седла.

– Слезай! – рыкнул Вольфьер, и то же самое сделали остальные.

– Почему некоторые босиком? – Новичок все таращился на ноги мертвецов.

– Потому что обувка у них была хорошая, – подсказал Трясучка.

Парнишка глянул на собственные кожаные сапоги, снова на босые ноги и схватился рукой за рот.

Вольфьер хлопнул его по спине, отчего бедолага вздрогнул, и подмигнул Трясучке. Похоже, посмеиваться над новичками было в обиходе у солдат всего мира.

– В сапогах иль без сапог – убитому без разницы. Спокойно, парень, к этому привыкаешь.

– Вы привыкли?

– Коль повезет, – сказал Трясучка, – будешь жить еще долго.

– Коль повезет, – сказала Монца, – найдешь для себя другое дело. Ждите меня здесь.

Вольфьер кивнул.

– Есть, ваша светлость.

Она обошла груду мертвецов и исчезла из виду.

– Уладили дела в Талине? – спросил Трясучка, глядя вслед.

– Надеюсь, – проворчал покрытый шрамами сержант. – Пожар в конце концов потушили. Договорились с ворами Старого квартала о том, что они приглядят неделю за порядком, а мы потом за это не будем приглядывать за ними месяц.

– Дожили – ворью доверяем следить за порядком.

– Это да, мир с ног на голову перевернулся. – Вольфьер поглядел, прищурясь, на внутреннюю стену. – Там сидит мой прежний хозяин. Человек, за которого я сражался всю жизнь. При нем беспорядков никогда не было.

– Вам хотелось бы сейчас быть с ним?

Вольфьер нахмурился и отвел взгляд.

– Мне бы хотелось, чтобы мы завоевали Осприю, тогда и думать было бы не о чем. Но с другой стороны, когда я воевал в Союзе три года назад, мне хотелось, чтобы жена моя не трахалась с булочником. От нашего желания ничего не зависит.