За нарушения правил полагались определенные и всем понятные наказания. Обычно какое-то число ударов плетью. Вчера только Балагур видел, как отхлестали солдата, который помочился не там, где надо. Особым преступлением это не казалось, но Виктус объяснил, что сначала ты писаешь, где захочешь, потом начинаешь какать, где захочешь, а потом все помирают от чумы. Поэтому получай три плети. Две и одну.

А больше всего Балагуру нравилось время трапез. Строго заведенный порядок которых самым приятным образом напоминал о Схроне. Угрюмые повара в грязных передниках. Пар над огромными котлами. Бряцанье ножей и ложек. Чавканье и причмокивание. Очередь жаждущих добавки и никогда ее не получающих.

Солдаты, которым этим утром предстояло идти на штурм, получили по две лишних фрикадельки и одной добавочной ложке супа. Две и одна. Коска сказал, что свалиться с лестницы от удара копьем – это одно дело, а от голода – совсем другое, и этого он допустить не может.

– Атакуем через час, – добавил он.

Балагур кивнул.

Коска глубоко вдохнул, выдохнул через нос, хмуро огляделся по сторонам.

– С помощью лестниц, в основном.

За тем, как их сколачивали, Балагур наблюдал последние несколько дней. Всего вышла двадцать одна лестница. Два и один. В каждой по тридцать одной перекладине, и лишь в одной тридцать две. Один, два, три.

– Монца тоже идет. Хочет добраться до Орсо первой. Полна решимости отомстить.

Балагур пожал плечами. Всегда была полна.

– Честно говоря, я за нее беспокоюсь.

Балагур пожал плечами. Сам он – нисколько.

– Сражение – опасное место.

Балагур пожал плечами. Ясное дело.

– Друг мой, я хочу, чтобы вы были с ней рядом. Прикрыли, если что.

– А вы как же?

– Я? – Коска хлопнул его по плечу. – Мой лучший щит – глубокое уважение, которое все ко мне питают.

– Вы уверены?

– Нет, но я-то буду там, где всегда. Вдали от сражения, в обществе своей фляги. И мне кажется почему-то, что ей вы нужны больше. Врагов, знаете ли, хватает… И еще, Балагур…

– Да?