– Разве?

– Я притворяюсь, будто забочусь о солдатах, но, по правде говоря, мне плевать, будут они жить или погибнут. Ты же всегда о них заботилась, но притворялась, будто тебе плевать. Я ни разу не видел, чтобы ты пожертвовала понапрасну хоть одним человеком. И, тем не менее, меня они любят больше. Такова справедливость. По мне, ты всегда поступала правильно, Монца. Даже когда предала меня… я на самом деле заслуживал худшего. И я никогда не мог забыть тот случай в Мурисе, после осады, когда ты не отдала детей работорговцам. Все хотели денег. И я. И Верный. И Бенна. Бенна – в особенности. Только не ты.

– А рожу тебе расцарапала, – буркнула она.

– Не скромничай, ты меня тогда чуть не убила. Мы живем в жестокие времена, Монца, а в жестокие времена милосердие и трусость – полные противоположности. Да, все мы становимся дерьмом после смерти. Но не все мы дерьмо, покуда живы. Большинство – дерьмо, согласен. – Он закатил глаза к небесам. – Бог знает, что я уж точно. Но ты никогда им не была.

Она похлопала ресницами.

– Так ты поможешь мне?

Коска снова поднес флягу ко рту, сообразил, что она пуста, и закрутил крышку. Замучился уже ее, проклятую, наполнять…

– Конечно, помогу. С самого начала собирался. И уже запланировал штурм на самом деле.

– Тогда какого черта…

– Просто хотел услышать, как ты просишь. Хотя этим ты меня удивила, должен признаться. Чтобы Тысяча Мечей, проделав столь тяжкую работу по осаде одного из богатейших дворцов Стирии, развернулась и ушла без добычи? Ты спятила? Этих жадных ублюдков мне не сковырнуть отсюда и лопатой. Мы атакуем завтра на рассвете, с тобой или без тебя, и выметем дворец дочиста. К обеду мои парни наверняка обдерут даже свинец с крыш. Правило четвертей, и все такое…

– А Орсо?

– Орсо – вчерашний день. – Коска уселся поудобней и любовно похлопал козу по боку. – Делай с ним, что хочешь.

Неизбежность

Неизбежность

На костях выпали двойка и единица.

Нынче стукнуло три года с тех пор, как Саджам выкупил Балагура из Схрона. Три года, как тот сделался бездомным. Он прошел всю Стирию туда и обратно, следуя за тремя людьми – двумя мужчинами и одной женщиной. И из того, что успел повидать к сегодняшнему дню, меньше всего отвращения вызывала у него Тысяча Мечей. Не только потому, что в названии имелось число, хотя это, конечно, согревало душу.

Здесь был еще порядок, какой-никакой. Солдаты должны были заниматься определенными делами в определенное время и знали свои места в большом механизме. В бригаде велся аккуратный счет в трех гроссбухах. Там учитывалось все – число рядовых под командованием каждого капитана, длительность их службы, размер жалованья, выданная экипировка, время смены караулов. И правила тут имелись, какие-никакие, гласные и негласные. Правила насчет выпивки, азартных игр и сражений. Насчет пользования шлюхами. Насчет того, кто где обязан находиться. Куда имеет право идти и когда. И самым важным было правило четвертей, касавшееся обязательного предъявления и распределения добычи, подкрепленное бдительным надзором.