На вытоптанной лужайке, в тени дерева, к которому невесть зачем была привязана коза, лежали раненые. Морвир начал осторожно пробираться между ними, кривя губы при виде окровавленных повязок, грязной рваной одежды, открытых ран…

– Воды… – чуть слышно попросил один, схватив его за лодыжку.

– Воды, воды!.. – Он отдернул ногу. – Свою иметь надо! – И поспешно вошел через открытую дверь в самую большую из башен внешнего двора, где, как его достоверно информировали, квартировал прежде комендант крепости, а теперь расположился Никомо Коска.

Там он прокрался по нескольким темным, узким коридорам, куда свет проникал только сквозь бойницы, к винтовой лестнице. Поднялся по ней, прижимаясь спиной к шершавой каменной стене. Наемники Тысячи Мечей отличались не меньшим легкомыслием, чем их командир, и одурачить их было столь же просто, но Морвир прекрасно знал, что изменчивый случай в любой момент может превратить радость в отчаяние. Осторожность на первом месте, всегда.

Нижний этаж являл собою что-то вроде кладовки – всюду громоздились какие-то ящики. Морвир отправился дальше. На втором обнаружилось множество коек, где раньше наверняка ночевали защитники крепости. Он одолел еще две винтовые лестницы, увидел дверь, осторожно приоткрыл ее и припал глазом к щелке.

За нею оказалась круглая комната, где имелись большая кровать под пологом, полки с книгами весьма солидного вида, письменный стол, одежные сундуки, вешалка для доспехов, на которой висел один комплект, стойка для мечей с несколькими клинками, стол с колодой карт, окруженный четырьмя стульями, и объемистый резной буфет, уставленный поверху бокалами. Возле кровати висели на крючках крайне вызывающие шляпы, украшенные хрустальными сверкающими брошами, золочеными ленточками и пучками разноцветных перьев, которые слабо колыхал ветерок, залетавший в открытое окно. Несомненно, это была комната Коски. Столь нелепые головные уборы не отважился бы надеть никто другой. Но на первый взгляд не скажешь, что тут обосновался великий пьяница… Морвир проскользнул внутрь, тихонько притворил за собой дверь. На цыпочках подошел к буфету, ловко избежав столкновения с молочным бидоном, стоявшим на полу, и кончиками пальцев осторожно развел дверцы.

После чего едва заметно улыбнулся. Никомо Коска мог считать себя необузданным и романтичным скитальцем, не признающим оков рутинной повседневности. На деле же он был предсказуем, как звезды, и постоянен, как прилив. Большинство людей не меняются, и пьяница есть пьяница. Главную трудность представляло крайнее разнообразие припасенных им бутылок. Не угадать, из которой он выпьет в следующий раз. Поэтому у Морвира не оставалось иного выбора, кроме как отравить всю коллекцию.