– Быстро, парни, быстро, но осторожно! Не суетитесь! Наверх, и кончайте с этими ублюдками! Шевелись, засранец… ох… Простите, ваша… э-э-э… светлость.

– Лестницу держи крепче, – буркнула Монца и начала подъем.

Трясучка полез следом, цепляясь руками за шершавые перекладины, скользя по мокрому дереву сапогами, напрягая мускулы до боли, тяжело дыша, но улыбаясь, глядя в стену перед собой. Смотреть куда-то еще не было смысла. Летит в тебя стрела – все равно ничего сделать не сможешь. Камень или кипяток на голову – то же самое. Лестницу оттолкнут… дерьмово, конечно. Но, пытаясь заметить это вовремя, только медленней ползти будешь, отчего вероятность падения возрастет. Только и остается, что стиснуть зубы и лезть.

Довольно скоро Трясучка оказался наверху, перепрыгнул через парапет. Монца с мечом наготове смотрела со стены во внутренний двор. Здесь защитников уже не осталось. Звуки сражения доносились откуда-то издалека. Кругом валялись мертвецы. Сидел, привалившись к зубцу, наемник без руки, с веревкой, затянутой выше локтя, чтобы остановить кровь, и безостановочно стонал:

– Она упала вниз, упала вниз…

Вряд ли ему суждено было дожить до обеда, но, подумал Трясучка, это означает больше еды для остальных. Надо смотреть на солнечную сторону, верно? Именно так и делают оптимисты…

Он сдернул со спины щит, продел руку в ремешки. Вынул из петли топор, крепко сжал рукоять с тем удовольствием, с каким берет в руки молот кузнец, собираясь приступить к любимой работе.

Во внутреннем дворе были еще целы зеленые сады, разбитые на террасах, вырубленных из горного склона. С трех сторон их обнимало огромное здание. Изысканная каменная резьба, сверкающие высокие окна, купола и башенки, вознесшиеся над крышей, украшенной вдоль зубчатого края статуями. Не требовалось большого ума, чтобы узнать дворец герцога Орсо, и это было хорошо, поскольку Трясучка знал, что большого ума у него не было. Одна кровожадность.

– Пошли, – сказала Монца.

Трясучка улыбнулся.

– Сразу за вами, командир.

* * *

Траншеи, которыми изрыт был пыльный горный склон, опустели. Солдаты, занимавшие их, исчезли. Кто отправился домой, кто играть свою ничтожную роль в борьбе за власть, которая уже начала разворачиваться в результате безвременной кончины короля Рогонта и его союзников. Осталась лишь Тысяча Мечей, алчно облепившая дворец герцога Орсо, как мухи труп. Шенкт видел такое уже не раз. Долг, верность, гордость – поверхностные по сути мотивы, которые позволяют людям испытывать чопорное самодовольство, покуда светит солнце, но вмиг развеиваются, стоит грянуть буре. Что же до жадности – о, на нее всегда можно положиться.