– Сверху! – пронзительно крикнул кто-то.

Дикари каким-то образом пробрались на галерею и сыпали оттуда стрелами. Совсем рядом рухнул на стол офицер. Из спины у него торчала стрела. Со звоном упал длинный меч. Финри схватила клинок и отпрянула к стене, воровато пряча его в юбках. Как будто бы кто-то среди всего этого мог пожаловаться на кражу.

Двери с грохотом распахнулись, и в зал вкатилась орда дикарей. Видимо, они успели захватить внутренний двор и перебить охрану. Военные, отчаянно защищающие окна, оборачивались с застывшими от ужаса лицами.

– Лорд-губернатор! – прокричал кто-то. – Защитите его…

Голос, хлюпнув, оборвался.

Схватка потеряла всякий порядок. Офицеры сражались за каждый дюйм, но неуклонно проигрывали: их постепенно, с угрюмым упорством загоняли в угол зала и срубали одного за другим. Финри отпихнули к стене, быть может, из какого-то бессмысленного благородства, а более вероятно, просто по ходу боя.

Рядом с ней стояла Ализ, бледная, взъерошенная, с приоткрытым ртом; с другого бока к ним жался лорд-губернатор Мид с видом едва ли более приличным. А впереди впритирку теснились спины тех немногих, что еще сражались в обреченной попытке уцелеть. Перед глазами маячил стальной наплечник караульного гвардейца, но вот гвардеец упал, и в образовавшуюся брешь нырнул дикарь с зазубренным мечом. Худой, космы песочного цвета, мочка уха проколота костяной иглой.

Мид поднял руку с сиплым вдохом, собираясь то ли что-то сказать, то ли вскричать, то ли взмолиться. Зазубренное лезвие ухнуло ему между шеей и ключицей. Мид сделал нетвердый шаг; глаза закатились. Язык непристойно высунулся, пальцы схватились за рваную рану, из-под них брызнула кровь, бурно оросив порванный аксельбант на расшитом золотом мундире. Мид упал плашмя, зацепив столик, с которого ворохом посыпались бумаги.

Ализ пронзительно завопила.

При виде поверженного тела Мида у Финри мелькнула безотчетная мысль, что это, должно быть, ее вина, что так ее месть направила судьба. Конечно, несоразмерность дикая. Можно было бы ограничиться и гораздо менее…

– Ай!

Кто-то схватил ее за руку и больно дернул. Она глядела в оскаленную морду с заточенными острыми зубами; рябая щека с синим отпечатком ладони и в красных пятнышках. Финри отпихнула дикаря, на что тот злобно клекотнул, и лишь тут вспомнила, что в руке у нее клинок, и не замедлила ткнуть негодяю в ребра. Тот прижал Финри к стене, рывком задрав ей голову. Финри сумела выдернуть клинок, уже скользкий, и с рычаньем всадила его снизу этой мрази в челюсть. Кожа на синей щеке вздулась от вогнанного острия. Дикарь попятился, хватаясь рукой за окровавленную рукоять под челюстью, а Финри, тяжело дыша, едва стояла, настолько тряслись у нее колени. Вдруг голову ей резко дернуло, а макушку и шею пронзила боль.