Финри взвизгнула. Все вокруг озарила яркая вспышка. В бок ударил пол, по которому, как на неописуемом балу, шаркали и топали всевозможные башмаки и босые ноги.

Горло Финри клещами сжимали пальцы, а в живот немилосердно давило чье-то колено. Дышать было нечем, и она изо всех сил впилась в чужую руку ногтями. В ушах гремел пульс, а вокруг все было таким ярким и призрачным, что почти не различалось.

И вдруг наступила тишина. Хватка на горле у Финри чуть ослабла, так что ей удалось сделать судорожный вдох. Она поперхнулась и закашлялась. Финри подумала, что оглохла, но тут до нее дошло, что это в зале повисла мертвая тишина. Всюду лежали трупы вперемешку со сломанной мебелью, битой посудой, разбросанными столовыми приборами, среди рваных бумаг и куч обвалившейся штукатурки. Негромко постанывали умирающие. В живых остались всего три офицера: первый нянчил окровавленную кисть, двое других сидели с поднятыми руками. У одного по лицу текли слезы. Дикари стояли над ними безмолвно, как статуи. И как будто в опасливом ожидании.

Из коридора послышался звук, кажется, шагов, но таких, что под ними с натужным скрипом прогибались половицы. Вот опять, не шаги, а шажищи. Финри, напрягая зрение, повела глазами в сторону дверного проема. Там показался человек. Под высоченной притолокой он невольно пригнулся, да так и остался полусогнутым, как будто под палубой мелкого суденышка, где о низкие стропила можно невзначай ушибить голову. Черные волосы с проседью липли к бугристому лбу, веником торчала смоляная борода, а громадные плечи покрывали ношеные меха. Картину разгрома этот великан оглядел с разочарованностью. Даже с досадой. Как будто шел по приглашению на чаепитие, а оно, оказывается, происходило на скотобойне.

– Почто все переломано? – спросил он голосом на удивление мягким.

Нагнулся поднять чудом уцелевшее блюдо, в его лапище кажущееся блюдцем, послюнил палец и оттер пятна крови с клейма изготовителя на обороте, хмурясь, как взыскательный покупатель. При виде бездыханного Мида глаза у великана нехорошо замерцали, а брови насупились еще больше.

– Я что, не просил оставить трофеи? Кто убил этого старика?

Дикари переглядывались, выпучив глаза на перемазанных рожах. Было ясно, что они в ужасе. Один мелко дрожащей рукой указал на того, кто держал Финри.

– Салук это сделал.

Взгляд великана скользнул по Финри, по тому, кто припирал ее коленом к полу; великан прищурился. Блюдо он нежным движением поставил на покалеченный столик.

– Что ты делаешь с моей женщиной, Салук?

– Ничего!

Рука и колено поспешно отстранились, и у Финри появилась возможность отползти от столика, а заодно и отдышаться.