– Такие времена.

– Ты думаешь, другие времена будут отличаться?

– Остается лишь надеяться.

– Зобатый!

Звук собственного имени ударил так хлестко, что Зоб крутнулся волчком, щурясь в темноту: кого это он, интересно, успел с недавних пор еще обидеть? По логике, хоть кого. Едва он сказал Черному Доу о своем согласии, как враги стали сыпаться на него как из помойного ведра. Рука привычно схватилась за меч, благо на сей раз он висел на поясе. И тут Зоб разулыбался.

– Фладд! Да что ты будешь делать: что ни шаг, натыкаюсь, черт бы их побрал, на знакомцев!

– Вот что значит быть старым байбаком.

Фладд вышел навстречу, и все было при нем: и улыбка та же, и даже прихрамывание.

– Байбак байбака видит издалека. Ты же знаком с Хладом?

– По отзывам.

Хлад обнажил зубы:

– Краса неписаная, разве нет?.

– Как тут денек прошел у Ричи? – поинтересовался Зоб.

– Кровушки пролилось изрядно, – ответил Фладд. – Я вот был вождем у нескольких ребят, молодых совсем. Даже слишком. Все, кроме одного, ушли обратно в грязь.

– Жаль, жаль про это слышать.

– А мне, думаешь, нет? Хотя война есть война. Думал, не вернуться ли к тебе в дюжину, если возьмешь. А если согласишься, то я бы взял с собой вот этого.

Фладд ткнул большим пальцем на какого-то мальчишку-переростка; запахнутый в грязный зеленый плащ, юнец держался в тени и глядел исподлобья: глаз поблескивал из-под темной челки. Надо отметить, меч у него на поясе что надо, с золоченой рукоятью, это Зоб углядел быстро.

– У него верная рука. Даже имя себе сегодня заработал.

– Похвально, – кивнул Зоб.

Паренек отличался молчаливостью – никакого бахвальства или бравады, как пристало тому, кто мечом добыл себе сегодня имя. Как, помнится, похвалялся Зоб, когда добыл свое! Это хорошо. Не хватало еще ершистого засранца, из-за которого в сплоченной дюжине начнется разброд. Как когда-то, годы назад, произошло из-за него, молодого запальчивого засранца.