– Эх-х, черт его дери! Просто дождаться не могу!
– А там что, разве не люди? – Бек задумчиво кивнул на ту сторону; ему припомнилось безжизненное лицо того солдата в лачуге. – Разве они не такие же, как мы?
– Вполне возможно, – покосился Жужело. – Но если начать так думать, то… так никого и не угрохаешь.
Бек открыл было рот, да так и закрыл. А и в самом деле, что на это скажешь. Смысла не больше, чем в том, что творилось в истекшие дни.
– Хорошо тебе, – фыркнул Зобатый. – Твоя Шоглиг назвала время и место твоей смерти, да еще и сказала, что оно не здесь.
Жужело разулыбался еще шире.
– Оно-то так, и мою отвагу это, признаться, подпитывает, но даже если б она сказала, что я сложу голову здесь и сейчас, думаешь, это бы что-то изменило?
– Может, ты б тогда хоть не тявкал так громко, – брякнула Чудесница.
Жужело ее не слушал:
– О, гляньте! Гляньте, они уже двинулись! Хотя и рановато.
Он ткнул Мечом Мечей на запад, в сторону Старого моста, другой рукой обняв Бека за плечи – силища такая, что его чуть не оторвало от земли.
– Посмотри, какие красивые лошадки.
Бек ничего особо не разглядел, кроме темной земли, блеска реки и роения дальних огней.
– А ведь правда, экие они нетерпеливые. Дерзко, ничего не скажешь. Выходить в такую рань, когда еще толком и не рассвело.
– Для конницы и впрямь темновато, – покачал головой Зоб.
– Им, видимо, так же чертовски неймется, как и мне. Хотят сегодня как следует попластаться, да, Зобатый? Эх, именем мертвых!
Жужело погрозил долине мечом, мотая Бека взад-вперед чуть ли не в воздухе.
– Сдается мне, о сегодняшнем дне будут сложены песни!
– Кому-то что малина, что говно, лишь бы песни горланить, – процедила сквозь зубы Чудесница.