Тут Вернон показал им иллюстрации к статье: одна из них представляла собой очень четкую фотографию Кэролайн с братьями и сестрами, причем каждый держал в руке по треугольной монете; на другой, несколько размытой, были Крампус и Бельсникели, пролетающие над улицей в санях. И, наконец, последняя была карикатурой, на которой был изображен крайне довольный дьявол с черным лицом, рогами, копытами и всем прочим. Дьявол размахивал пучком розог. Вернон прочел подпись вслух: «К нам идет рождественский дьявол – или это утка?».

Вернон улыбнулся своей самой лучшей дьявольской улыбкой и показал картинку Крампусу.

– Ну, старина, они постарались – прямо вылитый ты. Что скажешь?

Крампус вырвал газету у бородача из рук, скомкал ее и швырнул на землю, а потом растоптал, чуть ли не пританцовывая при этом.

– Рождественский дьявол! – прорычал он. – Пособники Санты! Нет! Нет!

Он с яростью воззрился на церковь.

– Они повсюду видят дьяволов, но единственные оставшиеся дьяволы – это они сами. Зачем им понадобилось выворачивать наизнанку традицию Йоля, наполняя ее злом? Зачем им обязательно нужно извращать все, что принадлежит мне? Вот как эта ель. Это же Йольское древо, какое отношение оно имеет к Рождеству? Люди всегда приносили в свои дома вечнозеленую хвою, чтобы почтить Богиню, которая никогда не умирает, и призвать обратно тепло солнца. Эта традиция существовала еще с давних пор, задолго даже до друидов – и, уж конечно, до того, как в грязном хлеву родился этот ребенок, Христос. Да кто они такие, чтобы издеваться над моими традициями, глумиться и святотатствовать? Пора показать им, что Повелитель Йоля не станет покорно сносить подобные измывательства.

Джесс с Верноном обменялись паническими взглядами.

– Погоди, – сказал Джесс, хватая Крампуса за руку. – Изабель просила нас не показываться.

Крампус стряхнул его руку и зашагал дальше, прямиком к главному входу. Шауни последовали за ним.

– Ну, молодец, – сказал Вернону Джесс и пихнул его в бок.

Вернон воздел руки к небу:

– Что?!

Чет, рассмеявшись, отправился следом за остальными:

– По-любому, мне методисты никогда особо не нравились.

* * *

Стоя у себя на кухне, Маргрет Дотсон, наблюдала, как какой-то мужчина в странной одежде крадет у нее газету. Она гордилась, что никогда не читает «Стэндард», после того, как в девяносто втором газета поддержала Клинтона, и все же ей не слишком понравилось, что какой-то хулиган преспокойно забирает то, что по праву принадлежит ей. Она было решила выйти и сказать ему все, что она о нем думает, но тут заметила его сообщников, зачем-то ошивающихся около церкви. На самом деле передумала она после того, как заметила, что глаза у них как-то странно поблескивают в свете уличных фонарей – вроде велосипедных отражателей. Что-то в этом было неправильное, странное. Она понятия не имела, кто или что они такое, но одного, того, что с рогами, она признала сразу… Конечно, это был Сатана.