Как смог посторонний проникнуть в рощу джиннов без моего ведома? Стена на границе не должна была его пропустить. Хотя он мог прорваться, если стена ослабла. Где-то на востоке на стену давят призраки, и я замедляю бег.

Справляюсь ли я с укреплением стены? С переправкой призраков? Их волнение кажется огромным, такого я раньше не слышал. Они практически ревут от ярости.

Но если в роще находится человек, одним небесам известно, что он сейчас терпит от джиннов!

Я решаю тут же направиться к нарушителю границы. Маут давит на меня. Я ощущаю его, как жернов, прикованный к ногам. Дорогу мне преграждают призраки. Их так много, что сквозь них почти ничего не видно.

Она у нас, Элиас, – слышу я голос джиннов. Призраки умолкают. Внезапная тишина пугает меня. Как будто весь Лес вслушивается.

Она у нас, Элиас, и мы порвали ее разум в клочья.

– Кто – она? – Я отвлекаюсь от призраков, от зова Маута. – Кого вы захватили?

Приди к нам – и увидишь сам, захватчик.

Неужели они смогли как-то добраться до Мамы? Или до Афии? Страх распространяется в моем теле быстро, как яд, и я ускоряю бег по ветрам. Козни джиннов уже привели к страданиям племени Аубарит, к одержимости Афии и Джибрана. К тому, что Мама потеряла своего брата, а сотни кочевников погибли. Кровавый Сорокопут сейчас слишком далеко, вне их досягаемости. Из всех, кого я люблю, только Сорокопут и еще одна женщина пока не испытали на себе козней джиннов.

Но Лайя никак не могла к ним попасть. Она ведь в Адисе, ищет способ остановить Князя Тьмы. Скорее, Элиас, скорее! Я борюсь с притяжением Маута, прорываюсь сквозь толпу страшно взволнованных призраков и наконец добираюсь до рощи джиннов.

На первый взгляд роща выглядит, как обычно. А потом я вижу ее, скорчившуюся на земле, и узнаю ее по заплатанному серому плащу. Это ведь я подарил ей этот плащ давным-давно, той ночью, когда еще не представлял, как много эта женщина будет для меня значить.

Из-под сени деревьев к северу от поляны за мной наблюдает тень. Князь Тьмы! Я бросаюсь к нему, но он тут же исчезает, уносится так далеко, что, если бы не эхо его смеха на ветру, я бы подумал, что это игра воображения.

В два прыжка я добираюсь до Лайи, не в силах поверить, что она настоящая. Земля содрогается подо мной куда сильнее, чем когда-либо до того. Маут гневается. Но сейчас мне нет до него дела. Проклятье, что джинны сделали с Лайей?

– Лайя, – зову я ее, заглядывая ей в лицо. Золотые глаза открыты, но совершенно не видят меня, смотрят куда-то далеко, в другой мир. Губы чуть расходятся. – Лайя! – Я разворачиваю ее лицо к себе. – Послушай меня. Что бы ни сказал тебе Князь Тьмы, в чем бы они все ни старались тебя убедить, это ложь. Это просто ложь…