– Выходящее на склад для новобранцев, да…

– Оно самое! Тот старый храм…

– И ты не поверишь, кто там был с полудюжиной молокососов, когда туда ворвалась обезумевшая лошадь…

– Смелый Зуб!

Так кивнул.

– И он обернулся, один взгляд бросил, а потом долбанул её кулаком точно между глаз. Она там и рухнула. Вот только коняга упала прямо на ногу одному из парней, сломала её, и он начал вопить. А мастер-сержант плевать хотел, он просто поворачивается обратно к оторопевшему писарю-снабженцу – клянусь, я слышал всё это от одного из рекрутов – и говорит: «Эти жалкие сурикрысы возвращаются в Ашок, в свой полк. Проверь, чтобы они получили бурдюки, которые не протекают». Потом смотрит вниз на рекрута со сломанной ногой, который вопит, и говорит ему: «Теперь тебя зовут Хромой. Да, не слишком образно, но так уж вышло. Если ты не слышишь, как смеётся Худ, я его отлично слышу». Вот откуда этот конский волос.

– Две тысячи золотом за смычок?

– Вместе с рассказом, да. Считай, задаром.

– Договорились. Теперь давай спустим тот короб – мне не нужна упаковка. Я привяжу их все за спину.

– Они не натянуты, и этот – тоже.

– Так давай их натянем. У тебя есть запасные тетивы?

– По три на каждый. Тебе и модели нужны?

– Именно. У меня в сумке есть «шрапнели» и «горелки», так что давай снарядим их, проверим вес и всё такое. Только побыстрее.

– Знаешь, Скрипач, снаружи сейчас не очень-то симпатично. Особенно этой ночью. Попахивает старым Мышатником.

– Знаю. Поэтому я и не хочу туда возвращаться без снаряжённой «шрапнели».

– Просто радуйся, что ты не виканец.

– Первый же ненавистник виканцев, с которым я столкнусь, подавится этим яйцом. Скажи, Смелый Зуб по-прежнему живёт в том доме в Нижнем? Рядом с башней Обо?

– Ага, именно там.

Хеллиан волокла Банашара по извилистому переулку – по крайней мере, он казался извилистым, пока они шли вдоль грязной стены. И говорила: