Лавка на следующем этаже была набита трофеями мародёров с сотен битв, сотен захваченных городов. Оружие, доспехи, украшения, гобелены, штуки превосходного шёлка, знамёна павших армий, статуи неизвестных героев, королей и королев, богов, богинь и демонических существ. Оглядевшись, когда старик зажёг ещё две лампы, Скрипач заметил:

– Ты хорошо поработал, Так.

– Потерял его, верно?

Сержант поморщился:

– Прости.

Так зашёл за широкий лакированный стол и осторожно уселся в мягкое кресло, которое вполне могло оказаться троном какого-нибудь незначительного короля Квона.

– Плюгавец ты беспечный, Скрипач. Знаешь же, я делаю их только по одному. Никакой торговли, сам видишь – да, я держу свои обещания. Отрада для души, всякий раз – но этой отрадой не набьёшь живот, не накормишь жён и всех этих пацанов, ни один из которых на меня не похож.

Маленькие глазки напоминали погребальные монетки.

– Ну и где он?

Скрипач нахмурился:

– Под И'гхатаном.

– И'гхатан… Ну, лучше он, чем ты.

– Я тоже так думал.

– И что, с тех пор передумал?

– Слушай, Так, я больше не лупоглазый новобранец. Хватит обращаться со мной, будто я твой проклятый ученик, а ты мой наставник.

Кустистые брови поднялись.

– Слушай, Скрипач, я не делаю ничего такого. Ты это так воспринимаешь из-за того, что плещется сейчас в твоей бугристой черепушке. Старые привычки и так далее. Я имел в виду ровно то, что сказал. Лучше он, чем ты. И всё-таки, сколько сейчас?

– Не важно, – прорычал сержант, он нашёл стул, подтащил к себе и упал на него. – Как я и говорил, Так, ты хорошо поработал. Почему ты так и не вылечил своё бедро?

– Мой расчёт, – ответил старик, – таков: хромота прибавляет сочувствия, примерно пять процентов. Более того, я ничего о ней не рассказываю, и они думают, я какой-то ветеран. Для моих армейских покупателей это ещё пять процентов. Далее, домашние. Жёны счастливее, если знают, что я не смогу поймать их…

– Жёны. Как ты вообще на такое согласился?