Помещение библиотеки ходило ходуном вокруг меня, да и лицо Говарда маячило где-то вдалеке. Я чуть было опять не рухнул на пол.
— А что, по-твоему, произошло?
— Я…
Я безуспешно пытался что-нибудь вспомнить. То, что я только что видел, казалось мне абсолютно бессмысленным, хотя все это было удивительно реальным.
— Я не знаю, — пробормотал я. — У меня была… какая-то галлюцинация.
— Галлюцинация? — Говард нахмурился и впился в меня взглядом. — Ты кричал, Роберт.
— Кричал?
Он кивнул. Его лицо было очень серьезным:
— Да. Ты… выкрикнул какое-то имя. Ты ничего не помнишь?
Я попытался вспомнить, но все, что осталось в моей памяти, — это тот подвал и девушка, которой был я
Я застонал: как только я попытался вспомнить то, что видел, более детально, видения в моей памяти затуманились. Перед моим мысленным взором маячило лишь смутное изображение чего-то черного — колышущейся, блестящей, какой-то
— Чарльз, — сказал Говард. — Ты несколько раз отчетливо выкрикнул «Чарльз». Ты этого не помнишь?
— Я ничего не помню, — пробормотал я. — Только лишь…
По комнате прошло какое-то быстрое волнообразное движение. Быть может, это было не движение в физическом смысле этого слова. Оно было похоже на мимолетное, очень быстрое вздрагивание, колыхание, и мне при этом показалось, что стены и потолок выгнулись, а линии очертаний комнаты искривились каким-то жутким, непостижимым для человеческого разума образом… На мгновение дом как будто охватило дыхание другого, чуждого нам мира — мира, проникающего в наше сознание только в виде теней и расплывчатых призраков. При этом у меня возникло ощущение, что дом, в котором мы находимся, —
Затем все это исчезло.
Говард, ахнув, отпрянул назад.