Это была странная, можно сказать, абсурдная картина. Она наводила на меня неописуемый ужас.

— Что здесь произошло? — испуганно прошептал я. — О господи, Говард, кто это все сделал?

— Не знаю, — ответил Говард. Его голос был очень напряженным. Казалось, он держится из последних сил. — Знаю только, что мне не хотелось бы перейти ему дорогу.

Он вздохнул, присел на корточки и потрогал рукой грунт. Когда он поднял руку, по его пальцам стекала влажная земляная жижа, похожая на темно-коричневую слизь.

— Мертвая, — пробормотал он. — Мертвая земля, Роберт. Здесь больше нет жизни. Совсем нет.

— Да нет, есть, — тихо возразил я. — Кое-кто здесь живет, Говард. А именно то существо, которое это все натворило.

Говард некоторое время смотрел на меня широко раскрытыми от страха глазами. Затем он встал, вытер ладонь о брюки и посмотрел на север.

— Быть может, оно поползло к морю, — сказал он.

— Или, наоборот, приползло оттуда, — возразил я.

Он ничего не ответил, но мы, возможно, оба подумали в тот момент об одном и том же. Тогда, в гавани, Говард видел все так же отчетливо, как и я: чудовищные, перекошенные тени, полившиеся жутким потоком из трещины в небе, похожей на рану, и исчезнувшие в море…

— Пошли, — вдруг сказал он. — Нам нужно убираться отсюда, и как можно быстрее.

Больше не говоря ни слова, мы вернулись к повозке. Миссис Уинден встретила нас любопытным вопросительным взглядом. Но, увидев, что ни Говард, ни я не собираемся давать каких-либо пояснений, она промолчала, и, хлестнув вожжами, заставила лошадей двигаться. Но все время, пока мы ехали через этот искусственный туннель в лесном массиве и снова углублялись в лес, я чувствовал, что миссис Уинден скована страхом.

Лошади становились все беспокойнее, и через некоторое время Говард забрал у миссис Уинден вожжи. Но и ему едва удавалось управляться с лошадьми, и все чаще приходилось прибегать к помощи кнута, чтобы заставлять их продвигаться вперед.

А еще через десять минут наша поездка закончилась: повозка перекатилась через какой-то камень, проехала еще немного вперед и — вдруг начала утопать в болотистой почве. Я почувствовал, как колеса все глубже и глубже уходят в землю, затем раздался чмокающий звук — и повозка погрузилась в грязевое месиво по самые оси, застряв так крепко, будто ее сковало вязким раствором.

Говард гневно бил лошадей кнутом, пока я не отнял у него кнут, а заодно и вожжи.

— Это бессмысленно, Говард, — сказал я. — Мы основательно засели.

Он сердито посмотрел на меня, как будто это я был во всем виноват, затем пожал плечами и сжал кулаки.