А к колдунам люди не могут испытывать дружеских чувств — лишь неприязнь. Мне вдруг отчаянно захотелось закричать.

Но я, конечно же, этого не сделал.

НА ЭТОМ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ СЕДЬМАЯ КНИГА

Книга восьмая Безумные дни

Книга восьмая

Безумные дни

Это было зрелище такой парализующей силы, что я просто не мог оторвать от него взгляд. Мое отражение в зеркале вдруг начало изменяться самым ужасным образом. Кожа на лице стала коричневой и потрескавшейся, словно пожухлый лист, дрожащий под порывами осеннего ветра. Поначалу я даже не понял, что вообще происходит. В своей левой — дрожащей — руке я все еще держал помазок, так и не донеся его до лица. Мой рот был приоткрыт в беззвучном крике. Во рту виднелись черно-коричневые зубы, они быстро разрушались. Медленно, очень медленно моя дряблая кожа начала исчезать, и мне показалось, что я уже вижу за ней оголившиеся кости. В ходе всех этих трансформаций мое отражение в зеркале сначала превратилось в жуткую физиономию, а затем — просто в череп. Мои глаза запали глубоко в глазницы и, казалось, оттуда сверкал сатанинский взгляд. Одновременно со всем этим я услышал чей-то тонкий поющий голос: это были высокие пронзительные звуки, доносившиеся, казалось, со всех сторон сразу, постепенно они становились все выше, и затем — неожиданно и резко — оборвались.

Зеркало разлетелось вдребезги. На меня обрушился град серебристых осколков разбитого стекла. Мне показалось, что десятки малюсеньких острых хищных зубов впились в мое лицо. Но я даже не обратил на это внимания: я все еще не вышел из оцепенения от ужаса увиденного, от всего этого у меня буквально перехватило дыхание. Я был на грани потери рассудка.

Мое сознание было словно выключено, но где-то в глубине меня росло сильное, даже неистовое чувство. Я постепенно переставал ощущать себя сильно натянутой струной, которая вот-вот лопнет от напряжения, ко мне постепенно приходило понимание того, что все это — не более чем иллюзия, конечно же, всего лишь иллюзия…

Эта боль, ужасные метаморфозы и вызванный ими ужас — не более чем плод моего воображения, не более чем какое-то жуткое видение.

Мои пальцы словно сами по себе потянулись к раме зеркала, и вдруг, совершенно неожиданно, я увидел перед собой совсем другое изображение: это была очень молодая девушка, почти ребенок. Как зачарованный, я смотрел на ее лицо, толком не отдавая себе отчета в том, что вижу, смотрел, не отрывая взгляда, и вдруг я начал замечать сходство очертания ее волос с контуром черепа мертвеца, от вида которого я еще несколько секунд назад пребывал в оцепенении. Затем…