26

26

Кто-то бил Джинна по щекам. Он открыл глаза и увидел склонившегося над ним Конроя. С лысины того капала кровь.

Выходит, все случилось на самом доле. Безжалостная правда о том, что он когда-то сделал, обрушилась на него как удар. Джинн повернулся на бок и от боли сжался в комок, как и тысячу лет назад на запятнанном кровью полу своего дворца.

Где-то поблизости раздавался женский визг, кричал «Полиция!» и шумели пожарные помпы.

— Ахмад! — торопливо бормотал Конрой. — Приходи в себя, парень. Вставай.

Рядом с ними еще кто-то застонал. Колдун.

Джинн поднялся на ноги, пошатнулся и оперся на Конроя. С его одежды, тихо звеня, посыпались осколки стекла и присоединились к тем, что уже покрывали весь пол лавки. Рядом с витриной без движения лежал старик, засыпанный осколками и табаком. За шиворот Джинн рывком поднял его с пола.

— Освободи меня! — рявкнул он.

Голова старика бессильно мотнулась на тощей шее. Убить его сейчас было легче легкого: одно короткое движение, одна рука на морщинистом горле — достойная расплата за то, что он сделал с Фадвой!

Но неразрывно связывающая их нить никуда не денется, и завтра же в какой-нибудь далекой стране родится мальчик…

С криком отчаяния и досады Джинн разжал руку, и старик снова повалился на пол; голова его, мотнувшись, ударила о край витрины.

Конрой положил руку ему на плечо.

— Сейчас здесь будет полиция, — негромко сказал он. Если обращение Джинна с пожилым человеком и показалось ему странным, он этого никак не выдал.

Только теперь Джинн заметил выбитые окна и собирающуюся под ними толпу. Все проститутки с верхнего этажа в панике выскочили на улицу, в разной степени раздетости. Парни Конроя, выстроившись в ряд, защищали дверь от любопытных, желающих заглянуть внутрь.

— Полиция, — повторил Джинн. — Твоя лавка…

Он не сразу вспомнил, что этой ночью собирался ограбить Конроя.

— Обо мне не волнуйся, — торопливо сказал тот. — У меня с полицией давнее знакомство. А что этот твой приятель? Что с ним будем делать?

Джинн взглянул на распластавшегося на полу старика. «Огонь с огнем, душа с душой… до тех пор, покуда ты жив».

Теперь он знал, что ему делать.