Сбоку мелькнула рогатая тень: тяжкая табуретка ударила незнакомца в желто-чешуйчатую бочину; в тот же миг ловко подлетевший холоп с размаху переломил о грязную вражескую спину сухое древко печного ухвата. Странный окровавленный мужик вздрогнул, досадливо обернул грязную личину — в ту же секунду рукастое бело-розовое пятно свалилось на него откуда-то с потолка: это прыгнул милый Травень, молодой дружинник в шелковой рубахе — обрушился незнакомцу на спину, тяжко заваливая на задравшийся ковер.

— Йес, Травень, йес! — заорал я, вскакивая. — Мочи его, мочи!

Всего секунду Травень удерживал незваного гостя в партере — отовсюду набежали мои телохранители: дружно навалились, задергали локтями, моча и придавливая вражеское тело коленями к полу.

— Пизмо! Пизмо! — вздруг заревел избиваемый человек в маске, успел поддеть ближайшего охранника сапожищем и, улучив момент… выбросил вверх железную ручищу с пергаментным свитком!

— Назад! — рявкнул Гай, выпрыгивая через стол. — Это вестник!

Гай успел оттащить Травеня; опомнившийся Гнедан вовремя пнул охранника, который уж замахивался топором. «Пизмо! Пизмо!» — орал избитый иностранец. «Прррочь рруки! Пословный человек с вестью!» — рычал раздосадованный Гай. Тьфу, подумалось, тоска. Я то думал: киллер. А это банальный почтальон.

Кто-то схватил вестника за голову, оторвал от шлема личину — я увидел знакомую перекошенную харю. Хе, хехе.

Привет, Фока! Не сердись на моих парней. Садись пока к столу, отведай-ка вот фирменное бланманже из макового молока. Приподнимите его, господа… Ну, брат, напугал ты нас! Зачем же дверь вышибать? Не пущали, говоришь? Кто не пущал? Охрана? А ты как думал? У них работа такая. Ладно, давай сюда свою депешу.

Улыбаясь глазами, разгрызая многочисленные узелки на свитке, я поглядывал на старого знакомца. Милый Фока… Отважный крендель, меченосец из греческой дружины князя Лисея Вышградского. Совсем недавно вместе пировали в Жиробреге, отмечая победу над злобным мафиозо Рогволдом-Посвистом… Ужасный, грязный, вонючий Фока, забрызганный чужой кровью, по пояс заляпанный хлопьями лошадиного мыла! Передо мной предстал, сопя и воняя, живой кусок моей вчерашней жизни — той жизни, в которой я и сам нередко вышибал двери, крушил чужие челюсти и вламывался к добрым людям без приглашения. Как давно это было! Страшно сказать: позавчера… Многое изменилось с тех пор. Я успел привыкнуть к комфорту, к стильному халату от Версаче, к дизайнерской кухне, к тонизирующему паточному взвару из винных ягод с имбирем… Ты — не просто почтальон, Фока. Ты — напоминание о тех страшных, голопузых временах… которые, надеюсь, никогда не вернутся. Я приблизился и осторожно обнял его, стараясь не запачкать халат кровищей.