– Граф исчез куда-то, – слукавил доктор. – Вы не видели?

– О, господи! Сбежал? На цепи энтих графьев надо держать, а вы с ними валандались. Разбаловали, батюшка.

Заспанный завхоз прошёл во двор конюшни. Побродил там, проверяя порядок. Заглянул в денник, в другой. И через несколько минут прибежал, встревоженный – споткнулся под кедром и чуть не упал к ногам Боголюбова.

– Горислав Николаич! Лошадь пропала!

– Как это – пропала? Где? Куда?..

– Не знаю…

Доктор покачал головой, изображая изумление.

– Час от часу не легче! А ты куда смотрел?

– Дак что мне с ними – спать, что ли, в обнимку? С конями этими…

– А кто у нас за сторожа? Не ты ли? Две ставки от жадности взял, а толку-то нет!

Продолжая наигранно гневаться, Боголюбов заглянул вовнутрь конюшни. Пахло сеном и сухим овсом. Он постоял возле пустого денника, сколоченного из горбылей. Посмотрел на оттиск лошадиного копыта – подковой обозначенная лунка на земле неподалёку от денника золотилась крохотным солнечным пятнышком: свет проникал в какую-то дырку от сучка.

И вдруг он поймал на себе взгляд завхоза – плутоватый, насмешливый.

– Горислав Николаич, и седла где-то нетути! – Завхоз развел руками и с легкой подковыркой продолжал: – И эта Гнедуха чего-то вспотела! Во, видите. Бабки сырые и холка в поту…

– Вспотела? Странно! – ненатурально удивляясь, Боголюбов округлил глаза. – Влипли мы, однако, в весёлую историю. Искать надо графа, так его растак! Завтра санитарная машина за ним должна из города приехать, а мы… не уследили, не укараулили…

– Худо дело, худо, – согласился Ярыгин. – Форменный скандал в крайздраве!

Доктор помрачнел.

– Да вам-то что? – сказал он, вспомнив про увольнение. – Вас это теперь не касается.

– Ну, как же не касается? Коснулось, Горислав Николаич, – негромко намекнул завхоз. – Сон мне снился нынче на заре: двое верхом на лошадях поскакали с нашего двора.

– Ну, мало ли что снится…

– Это верно. А я у вас хотел спросить: не знаете, к чему такие сны? – физиономия Ярыгина скривилась в ехидной улыбке.