"Но, Роуан, – взмолился я, – она ведь получает мои письма по электронной почте!"

"Нет, Квинн, она отдыхает. Я отобрала у нее компьютер".

Я был взбешен. Просто взбешен. Наконец-то мы собрались домой, но видеть Мону, оказывается, нельзя. Но самая плохая новость – это то, что она больна! Возможно настолько больна, что даже не способна работать на компьютере!

"Роуан, послушайте, она давно в таком состоянии? Она что – скрывала от меня правду?"

В трубке наступило долгое молчание, а затем Роуан со своей характерной прямолинейностью ответила:

"Да, Квинн, я бы сказала, именно это она и делала. Но мне кажется, ты и сам все знал, когда уезжал. Ты знал, что она проходит постоянное лечение. Временами ее состояние становилось стабильным. Но она так ни разу полностью не восстановила утраченные силы".

Я охнул. Не знаю, было ли это слышно на том конце провода.

"Я должен увидеться с ней, когда вернусь", – сказал я.

"Мы устроим это, – ответила Роуан, – как только представится возможность. Но не сразу".

"Вы можете передать Моне, что я ее люблю? – спросил я. – Можете сказать ей, что я звонил? Что посылал письма?"

"Да, я все передам сегодня же вечером, когда с ней увижусь, – ответила Роуан. – А еще повторю завтра и послезавтра".

"Благодарю вас, Роуан, да хранит вас Господь. Пожалуйста, передайте Моне, как сильно я ее люблю".

"Квинн, я хочу сказать вам еще кое-что, – решила добавить Роуан, к моему удивлению. – Я знаю, Майкл это говорил, позвольте и мне сказать. Вы действительно помогли Моне. Благодаря вам она перестала делать то, что причиняло ей огромный вред".

"Роуан, вы меня пугаете, – сказал я. – Вы почему-то все время говорите в прошедшем времени".

"Простите. Это вышло не нарочно, – извинилась она. – Я хотела сказать, что все это время Мона глубоко и искренне вас любит. Вместо того чтобы бродить неизвестно где, она писала вам письма или разговаривала по телефону. Она без конца о вас спрашивает".

Я почувствовал, что по мне пробежали мурашки. Моя дорогая Мона. Что я натворил, когда оставил ее? Неужели я настолько полюбил письма и телефонные разговоры с Бессмертной Офелией, что потерял саму Мону?

"Спасибо, Роуан, – сказал я. – Примите мою благодарность". – Мне хотелось ей задать еще очень много вопросов, но я не осмелился. Я был очень напутан.

В ту ночь в номере тетушки Куин шампанское текло рекой. Нэш, успевший выпить изрядную долю, но при нашем единодушном одобрении, произносил тост за тостом за самую его любимую даму на этом свете, миссис Лоррейн Маккуин; а маленький Томми, которому всего два дня тому назад исполнилось тринадцать, прочел написанное по случаю стихотворение, в котором заявил, что стал мужчиной благодаря своему наставнику и вдохновителю, племяннику Тарквинию Блэквуду. Только я не смог собраться и вести себя как подобало. Я лишь улыбался, салютовал каждому своим бокалом и повторял, что очень рад тому, что мы наконец-то возвращаемся домой, где сможем оценить все то, что узнали, и увидеть дорогих нам людей, которых нам так не хватало во время путешествия.