Они здесь, чтобы узнать, какова я на самом деле. Возможно, они по достоинству оценят тот факт, что наши корни восходят не к великой богине, а к обыкновенной личности, которая отточила свои таланты во времени и связана со своими мечтами и желаниями.
Они здесь, чтобы узнать, какова я на самом деле. Возможно, они по достоинству оценят тот факт, что наши корни восходят не к великой богине, а к обыкновенной личности, которая отточила свои таланты во времени и связана со своими мечтами и желаниями.
Оба твоих создания, что, впрочем, неудивительно, оказались одаренными. Меня впечатляют твои успехи, как и твое терпение.
Оба твоих создания, что, впрочем, неудивительно, оказались одаренными. Меня впечатляют твои успехи, как и твое терпение.
Я понимаю, что сейчас тебе больно. Очень хорошо это понимаю. Но я также абсолютно уверена в том, что ты будешь действовать, руководствуясь высокими стандартами, которые сам для себя определил. Твоя моральная эволюция просто не позволит тебе изменить своим принципам.
Я понимаю, что сейчас тебе больно. Очень хорошо это понимаю. Но я также абсолютно уверена в том, что ты будешь действовать, руководствуясь высокими стандартами, которые сам для себя определил. Твоя моральная эволюция просто не позволит тебе изменить своим принципам.
Уверяю, ты всегда желанный гость для меня. Я бы легко могла сделать так, чтобы ты прибыл ко мне вместе с Квинном и Моной. Но я знаю, что ты не хочешь этого.
Уверяю, ты всегда желанный гость для меня. Я бы легко могла сделать так, чтобы ты прибыл ко мне вместе с Квинном и Моной. Но я знаю, что ты не хочешь этого.
Можешь провести несколько недель в доме смертных, отдыхай на кровати тетушки Куин, перечитывай Диккенса. Ты заслужил отдых.
Можешь провести несколько недель в доме смертных, отдыхай на кровати тетушки Куин, перечитывай Диккенса. Ты заслужил отдых.
Маарет
Маарет
Вот я его и получил – свидетельство моего поражения с Квинном и Моной и подтверждение невероятной душевной щедрости Маарет. Нигде в мире они не нашли бы учителя лучше, чем она.
Я по-своему поделился с Моной и Квинном всем, что мог им отдать. Этого оказалось недостаточно. Точнее, явно мало. И проблема, вероятно, заключалась в моей, как назвала это Маарет, моральной эволюции. Но я не был до конца в этом уверен.
Я хотел сотворить из Моны «совершенного вампира». Однако мой план быстро поглотили силы, которые научили меня тому, чему я никогда не смог бы научить других.
И Маарет была абсолютно права: я не хотел оказаться в лабиринтах ее прославленного лагеря. Эти каменные помещения с внутренними перегородками, где правит древняя женщина, больше напоминающая гипсовую статую, чем живое существо, вместе со своей безгласной сестрой-близнецом… Нет-нет – это место не для меня. Что касается легендарных архивов с их древними дощечками, свитками и рукописными книгами, полными невероятных откровений, – я мог бы еще вечность не прикасаться к этим сокровищам. То, что не может быть открыто миру смертных мужчин и женщин, не может быть открыто мне. У меня нет склонности к копанию в архивах, да и усидчивости тоже не хватает.