Как знать?

Рошаманд же, с другой стороны, в смертной своей жизни был старшим из десяти детей, уже в двенадцать лет считал себя взрослым мужчиной, защитником матери. Дворцовые интриги. В день, когда его мать убили, он сбежал к морю и, сумев лишь собственным умом сколотить состояние, двинулся вверх по Нилу торговать с египтянами. Он участвовал во многих схватках и сражениях, но вышел из них без единой царапины – покуда вампиры, рабы Царицы, не схватили его и не уволокли с его суденышка.

И Рошаманд, и Бенедикт отличались красотой и статностью: их обоих выбрали для Причастия Кровью за физические совершенства. За многие века Рошаманд обратил дюжины красавчиков навроде Бенедикта, но ни один из них не остался с ним, не полюбил его так, как Бенедикт, не привязался к нему. Вспоминая времена, когда он прогнал Бенедикта от себя, Рошаманд внутренне содрогался и благодарил неведомое темное божество вампирского мира за то, что сумел потом отыскать Бенедикта и привести обратно.

Бенедикт шмыгал носом и время от времени глухо стонал, пытаясь взять себя в руки. Неподражаемая, очаровательная манера. Смертная душа его сформировалась в идеалах доброты, мягкости и истинной веры в добро – и он навсегда сохранил эту веру.

– Ну ладно, так-то лучше, – похвалил Рошаманд. – А теперь перескажи мне толком, что там было.

– Рош, ну ты же сам все видел – видел мыслеобразы. Наверняка ты перехватил их предсмертные мысли, картинки произошедшего.

– Это само собой, но сейчас я хочу знать, отчего они позволили застать себя врасплох, если их предупреждали. Их всех предостерегали.

– А что толку-то? Мы не знали, куда идти, что делать. А молодежи, сам знаешь, надо охотиться. Ты просто не помнишь, какая это мука. Не знаю, приходилось ли тебе испытывать такие страдания.

– Ой, да полно, – отмахнулся Рош. – Им говорили проваливать из Лондона, убираться из этой гостиницы, перебираться в глушь, в маленькие городки и деревушки. Бенджи Махмуд предостерегал их многие ночи подряд. Да ты сам – тоже их предостерегал.

– Между прочим, многие из них так и сделали, – печально отозвался Бенедикт. – Очень многие. Но мы уже слышали, что было дальше. Их всех выследили и сожгли на месте – в Котсуолде, в Бате, повсюду!

– Понятно.

– В самом деле? И тебе не все равно? – Бенедикт яростно вытер глаза. – А вот мне кажется – все равно. Ты совсем такой, как Бенджи Махмуд описывает старейших из нашего племени. Тебе плевать на всех! И всегда было на всех плевать!

Рошаманд отвернулся к сводчатому окну и задумчиво смотрел на темнеющий внизу густой лес, льнувший к нависающим над океаном утесами. Ни за что в мире он бы не открыл сейчас милому Бенедикту то, что думал на самом деле. Один из старейших племени, вот уж нечего сказать!