— Миленочка, я теперь совсем поняла, что ты из другого мира. А вот ты, — осторожно спросила Маришка, — разве не помогаешь мне и Мишке, и Вану... просто так?

— Нет, — сухо и нехотя бросила Милена. — Я помогаю себе. Я использую вас, чтобы выжить, поняла? Вот такая я. Себя люблю. Знаю, что во мне изъян, что нет дара прорицать. Северный луч мне не светит. Знаю, что вдохновения боя и умения решать наитием самые сложные дела мне не познать, это южный луч. Знаю и то, что спрягать корни мироздания и соединять или разделять пространства мне не дано, ну разве — самую малость, так это детское баловство доступно почти всем у нас. Дар востока сгинул вместе с востоком... Я не смогла повзрослеть. Но я все равно полагаю себя несравненной. И я умею отплатить тем, кто смеет усомниться в этой... лжи.

— Ничего не поняла, — призналась Маришка. — Ты на себя наговариваешь, вот что уж точно.

— Я жалуюсь и жду, пока меня пожалеют, тяну с тебя серебро, — хмыкнула Милена. — Легко быть честной со среброточивыми, вы не умеете использовать сказанное против друзей. Даже против врагов, и то не употребите! Давай, жалей меня. Я бездарь и мне плохо. Рука болит.

— Ты очень талантливая, — возразила Маришка, кончиками пальцев трогая локоть больной руки. — Ты совсем по правде несравненная. Про север и прочее я не поняла, но дар у тебя есть, не огорчайся. Ты вылечила мальчика. Ты услышала меня, когда мне было больно и Мишку угрожали убить. Ты спасла Вана. Ты в Пашке что-то разбудила. Ты гений, Миленочка. Это я уродилась дурой, мне никогда не удавалось быть... несравненной, я серая мышь. Трусливая серая мышь.

— Не рыдать, — напомнила правило Милена.

— Сейчас взобью творог, — переключилась на новую мысль Маришка, старательно выполняя указание и глотая слезы так, что их было почти не заметно даже в голосе.

— Мальчика я вылечила, — задумалась Милена. — И тебя... Что же у меня за дар? Похоже, всего лишь отсвет зенитного огня. Это бывает и не считается за большое дело.

— Ничего себе отсвет! Ты видишь суть людей, — сообщила, чуть помолчав, Маришка. — Ты делаешь нас лучше.

— Только настоящие вальзы востока умели что-то подобное, — отмахнулась Милена. — Они наследовали часть дара, перенимали настройку от учителя. Так что не городи глупости. Восток стоит на якорях, наследовать мне не от кого. Учить вальзов рассветного луча строго запрещено, пока якоря не убраны. Тэра почти что ненавидела рассветников, она бы никогда не пустила в замок опасного человека. Глупости. Она не дала бы кому-то порченному звание первой ученицы. Глупости! Она бы мне сказала хотя бы...