Вообще после памятной лютой зимы живые огни вдруг взялись самовольничать — и это сочли за благо. Огни, в отличие от людей, не творят заговоров и не плетут интриг. И если Арод пожелал назваться зенитным — пусть его. Юг вздохнул с облегчением, когда из пустыни ушла неугомонная Лэти, гордо хромая и по-детски показывая всем переломанную в двух местах руку. Почему бы не поверить, что она доросла до зенитного уровня? Уж всяко — лес будет спокоен и исподье не сунется к зенитному лучу.

— Спрашивай, — вздохнул Бэл со своего места.

— Хорошо, я спрошу, хотя мог бы сделать вид, что не знаешь, что я ловко подвела все к разговору. Ап — и ты удивился.

— Мне нравятся платья с открытой спиной, когда ты в таком, я не умею удивляться, я смотрю и делаюсь глупый, и отвечаю на любые вопросы.

— Я молча приняла то, что ты назвал Марка вальзом запада, хотя он из плоскости и надо было его, полудохлого, спихнуть туда... Но пусть. Сама вижу, человек годный, хоть и не в себе пять дней из пяти. Ни один мир, куда он провалился случайно, заплутав, его не вернул сразу, всюду оценили и попытались вживить...

— Куда им, если Лэти его разыскивает и за шкирку тянет обратно. — усмехнулся король. — Единственный человек, с которым она не может поссориться... Потому что её не слышат, но ценят.

— Не отвлекай! Ты не потянул Плата в Нитль — тоже понимаю и согласна. Но почему ты позволил Тоху сигануть на дно? Ты же знал, он не выберется!

— Потому что сам ушел бы к тебе, встань вопрос о жизни и смерти, неотвратимо, — грустно признал Бэл. — Это было его право, он изрядно озверел, но выбор сделал сам. Я лишь постарался ничего не скрывать, пока еще было не поздно. Я хотел вернуть тебя. Знаешь, мне неловко так говорить, но... любой ценой.

— Две смерти вместо одной, — Милена сморгнула нечаянную слезинку. — Хотя именно я уцелела и меня это должно устраивать. Но мне тяжко на всю жизнь остаться в долгу.

— Не так. Я понял, лишь глядя в колодец боя: когда идут до конца, обретают шанс пробиться туда, куда вовсе нельзя пробиться. Они погибли? Да. Но часть души и то, чем может стать чер, если ему повезет найти своего человека — это куда-то взлетело... за дно.

— Был взгляд, — осторожно кивнула Милена. — И что? Прошло много времени с тех пор, нет перемен, может прощальный взгляд-то.

— Разве есть в мире хоть кто, не очарованный тобою, пусть и мимолетно? А это ниточка. Тонкие нити, неявные, прочнее всех иных. Милена, когда я глянул в колодец боя, я разучился верить с мир с пятью сторонами света и конусом тьмы. Он... плоский по-своему. Мы думаем, что есть столп света и дно. А Черна не думала, она напрямки, насквозь... За предел. Ван расссказывал тебе, что по его вере драконы — посланцы богов в мире людей? Они не живут тут. Но гостят. А черы...