Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы начать оправдываться — ну какая мне, в сущности, разница, что подумает эта безумная женщина? Разве что для дела, чтобы начала говорить… но что-то мне подсказывает, что тут лучше не вмешиваться в разговор, который ведёт мой Господин.

Ашш же не делает ничего, как мне кажется, просто смотрит, однако Маиля вдруг начинает рассказывать.

— Мой муж, — выдаёт она совершенно неожиданно, по крайней мере, для меня, — был в кваррне.

Повисает пауза, я невольно смотрю на своего Господина, но по его глазам невозможно ничего прочитать. Впрочем, я уверена — не будь маски, всё равно ничего бы по его лицу понять не удалось. Тем паче, что на меня он и не смотрит, сосредоточился на ней, и ей, я очень хорошо это понимаю, неуютно под этим взглядом, пожалуй, даже более, чем было бы с приставленным к горлу ножом.

— Я не всегда жила здесь и одна, — наконец, произносит она. — У меня был дом в столице. Да. Дом и муж. Хороший дом и самый замечательный муж на свете. По крайней мере, мне так казалось.

Ведьма снова замолкает, а я с удивлением обнаруживаю, что стою совсем рядом с Ашшем, при этом я не до конца отдаю себе отчёт, когда успела сделать шаг, и более менее меня успокаивает только то, что и он тоже не остался на месте. Мы ждём, не говоря ни слова, и чем дольше ведьма молчит, тем сильнее я начинаю ей сочувствовать. Очевидно же, что кваррна ей подгадила, и очень сильно.

— Я так им гордилась! — смотрит она только на Ашш-Ольгара и говорит, кажется, только с ним. — Он был из знатной, но давно обнищавшей и впавшей в немилость семьи, однако смог многого добиться — и богатство, и должность при дворе…

Я чувствую, что сейчас она скажет что-то важное, даже дыхание задерживаю, стремясь не пропустить, но опять пауза. И поторопить нельзя. Кажется, мне лучше вообще не отсвечивать. А ещё странно, что Ашш встаёт передо мной. Опасается, что ведьма попробует ещё напасть? Вряд ли ведь это просто чтобы лучше слышать?

— А потом всё кончилось. Внезапно и страшно. Он пришёл домой как-то вечером, какой-то не такой… подавленный. Злой. Сначала не хотел со мной говорить, потом — наоборот: пришёл ночью, разбудил, сказал, что она приказала… Послала его практически на смерть, да что там практически… покушение на государя — это смертный приговор и какая-нибудь особо мучительная казнь. И что он всё сделает. Думал сначала сбежать, но от кваррны не сбежишь, и что он не хочет обнаружить себя послезавтра в луже моей крови, а меня — с перерезанным горлом, или ещё что похуже, хотя я и не знаю, что ещё хуже-то… И ещё… Ещё он меня обманул. Теперь-то я понимаю, насколько неправдоподобно это звучало, но тогда мне так хотелось верить… Он сказал, что я должна спрятаться, что его вытащат из тюрьмы надёжные люди, и тогда он меня найдёт, обязательно найдёт, и мы вместе сбежим, куда-нибудь далеко-далеко, в Сайгарскую Империю или ещё дальше, где никто нас уже не достанет.