Ужаска была совершенно растеряна. На такую реакцию она не рассчитывала. Она не решалась бросить на Эхо ищущий помощи взгляд. Она только продолжала пристально смотреть на Айспина и старалась не упасть в обморок.

Возникла долгая мучительная пауза, во время которой Эхо не осмеливался даже дышать.

– Но, – сказал потом Айспин серьезно, – именно поэтому я сделаю это. Я покажу тебе, что такое настоящая любовь! Я уже однажды в своей жизни потерял настоящую любовь и от этого чуть не сошел с ума. На этот раз я удержу ее, но ценой моего труда. Так тому и быть!

Айспин достал из своей мантии маленький ключик от ошейника и наклонился к Эхо. Потом он прошептал царапке в ухо: – Ну как? Что скажешь?

Эхо был озадачен.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Ну мой монолог! – сказал он тихо. – Я ведь не профессиональный актер. – Он опять выпрямился и заговорил громким голосом: – Это было достаточно правдоподобно? Как ты думаешь, Ицануэлла?

«Ицануэлла», – пронеслось в голове Эхо. Он обратился к ужаске, назвав ее настоящее имя! Больше не было ни «цветка», ни Флории.

И здесь с Айспином произошла удивительная метаморфоза. Вся доброта, вся влюбленность и обаяние внезапно исчезли из его мимики и голоса. Он вновь набросил на себя гримасу тирана и деспота, которая появлялась на его лице в самые мрачные моменты. Это был истинный мастер ужасок.

– Вы знаете, – спросил Айспин, – как в далекие средние века в Цамонии определяли, виновна ужаска или нет? Ее сбрасывали с крыши. Если она выживала, поскольку ей удавалось полететь, значит, она была виновна. Если же она падала вниз и погибала, считалось, что она не виновна. Просто, но справедливо.

Айспин подошел совсем близко к Ицануэлле и толкнул ее. Правда, слегка, но достаточно, чтобы она потеряла равновесие.

– Гопля! – воскликнул он.

Ицануэлла сделала пару мелких неловких шагов по скату крыши и, достигнув ее края, безмолвно перелетела через карниз. Только когда она полностью исчезла из поля зрения Эхо, раздался ее сильный продолжительный крик, который, наверное, был слышен во всей Следвайе.

Эхо бросился к краю крыши, насколько позволяла цепочка, которую держал Айспин. В ужасе он посмотрел в бездну. Ицануэлла падала вниз штопором, кувыркаясь, напоминая свадебный букет, оставляя за собой длинный след из пестрых цветов. Она нырнула в море крыш Следвайи, и ее крик замер. И потом было слышно только, как шелестел ветер.

– Она была не виновна! – вскричал Айспин с удивлением на лице. – Кто бы мог подумать? – Он убрал ключик и потянул Эхо от края крыши. – Нам надо срочно объявить конкурс на замещение должности ужаски, – сказал он. – Иначе что это за мастер ужасок без одной-единственной ужаски?