И немудрено. Лицо под Плащом ужасающей личины поражало меловой белизной. Пугающее впечатление усиливали глубокие темные глаза, полные печали, загнутый крючком нос, сурово поджатые губы, большие выразительные ладони с длинными пальцами. Ногти на правой руке были черными, на левой – алыми. Полосатые панталоны тех же цветов Моллокс заправил в низкие сапожки из начищенной до блеска кожи гру. Волосы тоже были черно-алыми, словно смешались ночь и кровь. Голову венчала широкополая шляпа из пурпурного бархата, украшенная зеленой жемчужиной и белым пером.

– О, грознейший… ваши… э-э, деоданы…

– Тебе нечего бояться моих деоданов. Смерть способна убавить даже такие дикие аппетиты, как у них.

– Мы… мы не часто видим чародеев у себя в «Озерном доме».

Моллокс не удивился. Когда-то умирающая земля изобиловала волшебниками, но в ее смертный час и магия стала угасать. Заклинания теряли силу, даже слова их все трудней удерживала память. Гримуары на полках древних библиотек рассыпались в пыль оттого, что защитные чары на них истаивали, как горящие свечи. А поскольку слабела магия, слабели и маги. Кое-кто пал от рук собственных слуг, демонов и сандестинов, некогда покорных любой прихоти своих господ. Других выследили и убили Ночные клинки либо растерзали толпы разгневанных женщин. Умнейшие сбежали в другие измерения и времена, и теперь их просторные, открытые всем ветрам обиталища исчезали, подобно предрассветному туману. Самые имена этих магов стали достоянием легенд: Мазириан, Туржан Миирский, Риальто Великолепный, Мамф Загадочный, Гильгед, Пандельюм, Ильдефонс Наставник…

Но Моллокс решил никуда не уходить, задавшись целью выпить последний кубок вина, наблюдая за тем, как погаснет солнце.

– Тебя почтил своим присутствием Моллокс Меланхоличный, поэт, философ, знаток мертвых языков, великий колдун, некромант и гроза демонов, – сообщил он раболепствующему трактирщику. – Мне известен каждый уголок этого умирающего мира. Я собираю диковинки былых времен, перевожу хрупкие свитки, которые не в силах прочитать ни один человек, общаюсь с мертвыми, развлекаю живых, пугаю мягкотелых и внушаю благоговейных страх неучам. Моя месть – черный студеный ветер, моя благосклонность щедра, будто желтое солнышко. Правила и законы, которым подчиняется жизнь обычных людей, я отшвыриваю, как путник камушек из-под ног. Этой ночью я окажу тебе честь, сделавшись твоим постояльцем. Обойдемся без некромантских церемоний. Я попрошу твою лучшую комнату, сухую, просторную, с пуховой периной. А также поужинаю здесь, в зале. Добрый кусок дикого кабана вполне меня удовлетворит, а гарнир я оставляю на твой выбор.