– По меньшей мере сотню, – пробормотала Фабия с кривой усмешкой, которая напомнила Титусу о более счастливых днях, когда мир еще полнился обещаниями. Но радость Фабии предназначалась лишь сестре. Переведя взгляд на него, она снова закрылась, словно цветок с приходом ночи.

– Фабия, ты поешь все так же красиво? – внезапно севшим голосом спросил Титус. Ему вспомнился сын кузнеца, под руками которого говорит джембе. Возможно, перебравшись в Дом Осени, парень начнет подыскивать подходящую жену. – Помнится, ты все время пела, еще с тех пор, как научилась говорить.

– Она никогда и не прекращала, – вклинилась Кассия с пылом девушки, желающей похвал для своей сестры. – И сегодня на маскараде будет петь праздничные песни. Ведь у нее такой красивый голос!

– Тише, – прошипела Фабия. – Отец не придет. Он никогда не приходит.

Держаться на расстоянии было для Титуса легче, таким образом он словно окружил себя безопасным защитным коконом. Однако после путешествия он не то чтобы спал, но начал расползаться, иногда пропуская внутрь лучи света. Что-то сродни крошечным разрывам в пелене между мирами, через которые ледовые маги могут проникнуть из унылой действительности мира смертных в бесконечно изменчивый энергетический океан параллельной вселенной. Из глубин памяти всплыл день, когда в нем самом пробудился магический дар. Мир вокруг раскололся, дыхание перехватило от волнения, но, смотря, как тает струйка дыма над погашенной им свечой, он ощущал и страх. Чтобы принять силу, надо было протянуться за ней руками и… сердцем.

– Я бы хотел прийти, если ты не против.

Кассия схватилась за грудь и воззрилась на него с неподдельным потрясением. Титус повернулся ко второй дочери, желая понять, что чувствует та. Фабия изучала его сквозь щит вполне заслуженного недоверия.

– Почему? – резко спросила она. – Почему ты хочешь прийти? И с какой стати нам этого желать?

Кассия ахнула.

Но бесплодной пустыней было безразличие, а гнев Кассии – водой и солнечным светом.

– Я не должен был отворачиваться от вас, – проговорил Титус, тщательно подбирая слова. – Вы ничем не заслужили моего безразличия, и я о нем сожалею.

– Мы тоже тоскуем по брату! – вспылила Фабия, демонстративно взяла Кассию за руку и, вскинув подбородок, едко сказала: – Что ж, если хотите прийти, мы не в силах вам помешать. – Она потупилась, словно пытаясь удержаться от бахвальства, и капитулировала: – Сегодня я исполняю три новые песни.

На ее губах мелькнула чуть заметная самодовольная улыбка.

– Три! – поразился Титус. – Ты, Фабия, и впрямь удостоилась большой чести.