36

Следующим утром мы покинули Лондон, наши телеги и кареты подпрыгивали на заваленных булыжниками тротуарах. Армия чародеев имела форму стрелы с нечеткими очертаниями, Блэквуд и самые сильные бойцы шли впереди, готовые принять удар на себя. Обоз Ее Величества, повозки с провизией и раненые были защищены со всех сторон.

Когда мы вышли из города, воздух был пронизан мрачными настроениями. Впервые со времен нормандского завоевания в Лондоне не будет колдунов…

Мое место было рядом с Блэквудом, но вместо этого я лежала в карете с зашторенными окнами, морщась при любом резком движения. Мария все время пыталась вгонять меня в сон, чтобы облегчить боль, но она была не властна над сновидениями.

Кошмары были зубастыми. Во сне я видела желтые глаза и изогнутые когти, слышала шепот на неизвестных мне языках. Когда я, дрожа и потея, в очередной раз отказывалась поспать, Мария кормила меня бульоном или давала лекарство. Или просто сидела со мной.

Она и с Руком вела себя так же? Каждый день ощущая, как тьма накатывает на него с беспощадностью волн, лижущих пляж?

В первый день мы прошли довольно много. Вечером, когда мы наконец остановились на привал, я раздернула шторки, чтобы оглядеть лагерь. По периметру стояли чародеи, их руки лежали на посохах, они были готовы дать отпор. Блэквуд управлял Орденом, как армией.

На следующий день я почувствовала себя немного лучше, боль не сводила с ума. На привале я вышла из кареты на солнечный свет, хотя Мария не была уверена, стоит ли это делать. Что, и раньше солнце светило настолько ярко? Прикрыв глаза рукой, как козырьком, я заметила скопление повозок, в которых везли раненых. Где-то там должен быть Ди.

Он лежал на бархатных подушках, таких славных, что их, должно быть, украли из дворца. Мы, как разбойники, обчистили Лондон и скрылись с награбленным. Мальчик пошевелился, когда на него упала моя тень, и открыл свой единственный глаз.

– Рад видеть тебя, Хоуэл, – слабо улыбнулся он и попытался усесться, но это было трудно сделать, имея только одну здоровую руку. Обрубок левой руки пониже локтя был перебинтован, на правую ногу была наложена шина – Мария ее спасла. Это уже что-то. Повязка из ткани закрывала правую сторону его лица. Припухлости спали, но линии шрамов все еще расчерчивали его щеки и подбородок.

Я налила ему воды. Ди пил, пока я поправляла его постель.

– Спасибо, – улыбнувшись, он снова превратился в того быстро краснеющего молодого человека, которого я встретила в доме Агриппы.

Я не хотела плакать при нем. Рядом с ним я обнаружила книгу, «Айвенго», и начала читать вслух. На несколько минут я смогла забыть о головной боли и боли в теле. Книга успокоила меня так, как не могло успокоить ни одно лекарство. Когда я закончила, Ди закрыл глаз.