Выскочив из-под коня, Тайрус подобрал меч. Он видел Дубину, дергающегося в воздухе, — его плечо сжимали когти дракона. Рагнар’к, ликуя, взревел, поднимаясь все выше и выше, описывая круги с пойманной добычей.

Пират отчаянно лупил палицей по врагу, но крепкое дерево попросту проходило сквозь дым, не причиняя вреда чудовищу.

Д’варфы припали на колени и вскинули арбалеты, но ни один не отваживался выстрелить первым, опасаясь попасть в человека.

Рагнар’к, продолжая реветь, тащил вырывающегося пирата к огненной яме, а потом разжал когти. Дубина полетел прямо в пламя, отчаянно крича и размахивая руками.

Тайрус мог только провожать его взглядом, полным ужаса.

Щелчок тетивы послышался, казалось, у самого уха принца. Оглянувшись, он увидел степняка, вытаскивающего еще одну стрелу. Но, как обычно, второго выстрела не понадобилось. Оперенное древко торчало из глаза Дубины, мгновенно убив его. Когда тело великана упало в огонь, в нем не оставалось ни капельки жизни.

Тайрус сжал в кулак начинающие чернеть пальцы.

— Уходите, — приказал он своим людям. — Я хочу, чтобы вы убрались как можно дальше. И немедленно!

Блайт запрыгнул в седло, но удерживал лошадь на месте.

— Мы ведь пираты. Какой нам резон исполнять приказы?

— Это точно, капитан, — Рубака протянул руку Стрелку, помогая ему запрыгнуть на коня. — Дрянными мы были бы пиратами, если бы подчинялись всем приказам.

— Кто-то здесь говорил, — посмотрел на них принц, — что оставаться — сущее самоубийство.

— Жизнь слишком коротка, сколько ни живи, — пожал плечами Блайт.

Покачав головой, Тайрус сунул ногу в стремя, подтянулся в седло.

— Но мы-то пожили вволю, — пробормотал он.

— Точно, капитан!

— Тогда давайте поохотимся на одного дракона!

Сай-вен цеплялась за Каста не только пальцами, но и всей своей сущностью. Мчась вдоль черного туннеля, она сосредоточилась на мужчине, которого любила. Знала, стоит хоть чуточку ослабить внимание, чувства и желания Рагнар’ка многократно усилятся.

Она разделяла злобное ликование дракона, совершившего первые убийства. Вкус крови заполнил рот, неистовая радость растеклась по жилам, эхом отражаясь в душе, песней звучали вопли умирающих. Все эти мысли и ощущения грозили свести Сай-вен с ума, и Каст оставался единственным якорем, удерживающим ее от безумия.