– Что сделал Джулиан Эддимен с куклой Мониган? – спросила пациентка.

Разговор Шарт с Фенеллой разом оборвался.

– Ты про что? – не поняла Шарт. – Насколько мне известно, он ее в руки не брал.

– Брал, – сказала пациентка. – Я вот только что видела, как он взял ее за Изнанкой Потустороннего. Сбегал за ней, пока вы все удирали от дождя.

Фенелла уставилась на Шарт. Глаза у нее стали большие-пребольшие.

– Я понятия не имела, что он ее забрал, – проговорила Шарт. – Я не видела ее с тех самых пор, как мы оставили ее в Угодьях Мониган.

Снаружи, в палате, молодому человеку указали на дверь. Очевидно, он перепутал палату. Пациентка надеялась, что он все-таки найдет нужную. Очень уж он огорчался.

– Как вы считаете, Уиллу Говарду, наверное, в Канаде совсем тошно? – сказала пациентка.

– Да нет, – ответила Фенелла. – Он месяц назад прислал мне письмо. Приглашал приехать к нему погостить. По его словам получается, там просто рай, так что, может, и съезжу. Говорит, не вернется в Британию ни за какие деньги.

– Это очень… – начала было пациентка, но тут молодой человек с букетом возник возле ее койки. Его сопровождала миловидная медсестра, видимо решившая проявить материнскую заботу.

– Ну вот она, – сказала медсестра. – Пока вы блуждали, времени у вас почти не осталось, но я постараюсь как можно дольше вас не замечать. Развлекайтесь. – Она подмигнула Шарт и Фенелле. – Вас тоже здесь нет, – добавила она.

– Спасибо, – пришибленно произнес молодой человек вслед медсестре.

– Нед! – воскликнули Шарт с Фенеллой.

Нед Дженкинс улыбнулся им и протянул в сторону пациентки букет цветов. Это были герани и анютины глазки, а еще – мелкие белые цветочки, название которых она вечно забывала, и крошечные голубенькие, и жесткие желтые – все-все цветы, какие обычно высаживают в ящиках под окном. Точно – там они и росли! Теперь она вспомнила, что Нед Дженкинс снимал комнату в довольно шикарном доме на той же улице, что и она, и владельцы дома необычайно гордились своими цветочными ящиками. Пациентку разобрал смех. Смеяться было нелегко, но сдержаться она тоже не могла.

– Нед! Ты разорил целый цветочный ящик!

– На самом деле я взял по несколько цветочков из каждого, – ответил Нед. – Решил, что лучше оставлю немножко, а то меня выставят. Просто, понимаешь, денег на цветы у меня нет.

Фенелла гулко расхохоталась.

– Узнаю старину Неда! – сказала Шарт.

Пациентка смотрела на Неда сверху вниз и сама не понимала, как могла его не узнать. Наверное, рассудила она, все дело в том, что она по-прежнему думала о нем как о школьнике со светло-русым бобриком. А теперь волосы у Неда были скорее светло-каштановые, чем русые, а веснушки почти выцвели. Но она так хорошо его знала! Он учился вместе с ней в художественной школе, только поступил позднее. И тоже не умел вести разговоры об искусстве. Поэтому он был практически всегда готов посидеть с ней и попить кофе – правда, платить за кофе вечно приходилось ей, потому что у Неда хронически не было денег, – и поболтать о том, почему это все их соученики такие умные. Несмотря на это, она даже восхищалась Недом. Нед состоялся как художник. Его хорошие плохие рисунки прекрасно принимала публика. Всего неделю назад один журнал купил у него серию мини-комиксов под названием «Оливер!». Пациентка не вполне понимала, почему он сейчас прямо сам не свой.