– Нам надо спешить, – сказал Лаксус. – День промедления без отпора с нашей стороны, – и они подойдут к Кротрингу.

– А это уже почти совпадает с моим планом, – сказал Кориниус. – Я выйду с войском на расстояние лиги им навстречу и задержу их, а бой приму здесь, где земля удобнее. Если у меня будет перевес, я растяну войско, насколько смогу, возле Кротринга, мой фланг упрется в горы. Флот должен будет пойти в гавань Аутварт.

Лаксус молча теребил бороду, потом поднял голову и сказал:

– Это серьезное военное решение, возражать не буду.

– Есть цель, милорд, – сказал Кориниус, – которую я долго держал в запасе на такой случай. Посему предоставьте мне самому действовать так, как я считаю правильным. И еще в этом хорошо то, что я покажу этому щеголю его дом, прежде чем убью его. Тяжкое зрелище, на мой взгляд, после того как я поухаживал за ним.

На третий день после этих событий крестьянин в Холте стоял у своего порога, откуда открывался вид на запад на Тиварандардейл. Это был старик с искривленными от работы членами, его руки напоминали ветви горного терновника. Но глаза его смотрели ясно, и волосы курчавились надо лбом. Был конец дня, солнце садилось за горы. Лохматые овчарки спали у дверей. Ласточки кружились в небе. Рядом со стариком сидела дева, нежная, как луговой цветок, легкая, как антилопа. Она молола зерно на ручной мельнице и напевала:

Старик полировал щит и шлем, остальное боевое снаряжение лежало у его ног.

– Интересно, долго еще ты будешь возиться со снаряжением, отец мой? – спросила дева, отрываясь от песенки и от жернова и поворачиваясь к нему. – Если снова накатит грозный прилив, что сможет сделать старик, как не смолчать и опечалиться?

– Для этого будет время потом, – сказал старик. – Пока рука должна готовиться к удару.

– Если они вернутся, – сказала дева, снова берясь за жернов, – они скорее всего подожгут крышу.

– Ты непослушная девчонка. Если бы ты убежала, как я просил, в шалаш в долине, мне было бы наплевать на пожар.

– Пусть жгут, – сказала она. – Все равно отнимут. Но где мы будем жить? Ты – старик, знавший лучшие дни, а мне ничего не останется.

Большой пес проснулся, встряхнулся и уткнулся носом ей в колени, глядя на нее добрыми грустными глазами. Старик сказал:

– Ты непослушная девчонка. Ради тебя вынимается меч, приходит огонь, мне даже соломинки не надо. Я знаю, что теперь, когда милорд вернулся, гроза скоро пройдет.

– Они отобрали земли лорда Спитфайра, – сказала дева.

– Ах, голубушка, – сказал старик. – Вот увидишь, милорд отберет их назад.

– Да? – сказала она, и опять взялась за жернов: