Голос напоминал голос Голдри, но был слабее. И лорд Джасс снова вспомнил слова царицы Софонисбы, предупреждавшей его, что только настоящему образу брата можно верить. И он подумал, что это опять иллюзия, и сказал:

– Если ты в самом деле мой дорогой брат, прими свой образ.

– Не могу, пока ты не спустишь меня на землю! – закричал голос Голдри Блажко. – Если ты этого не сделаешь, будешь проклят навеки!

Сердце лорда Джасса разрывалось от жалости, сомнений и потрясения при звуках родного голоса, но он ответил:

– Брат, если это действительно ты, то потерпи, пока я преодолею эту гору и войду в медную башню, которую видел во сне, чтобы убедиться, что ты не там, а здесь. Тогда я вернусь и спасу тебя. Но пока я не увижу тебя в настоящем обличье, я не должен ничему верить. Я добрался сюда с дальнего края земли, чтобы тебя освободить, и не стану ставить на сомнительную карту, стольким уже пожертвовав и столько опасностей преодолев ради тебя.

Ему было очень тяжело, но он снова упрямо взялся рукой за скользкую черную скалу. Жуткий голос завопил:

– Радуйтесь, этот смертный сошел с ума! Радуйтесь, он не настоящий друг, он бросил брата в беде!

Но Джасс уже карабкался дальше, а оглянувшись, увидел ужасного змея. И он возрадовался, если только можно радоваться на вершине отчаяния.

Силы у него почти иссякли, когда подошел к концу еще один день, и он преодолевал последние скалы под пиком Зоры. С рожденья он жадно пил из источника жизни, радости и славы, и был счастлив, а теперь душу его охватил еще больший ужас, чем за день перед восхождением на Зору, когда он летел через тьму в стылой пустоте со зловещими видениями.

Когда он дошел до огненного круга у вершины, то был уже выше страха и желания жить. Он вступил в огонь, как на порог собственного дома. Синие языки чародейского пламени гасли у него под ногами. Бронзовые врата были распахнуты. Он вошел в них, поднялся по медной лестнице и оказался на верхнем ярусе башни из своего сна. Как во сне, он увидел того, ради которого перешел границу жизни и смерти: лорда Голдри Блажко, одиноко сидевшего на неосвященных высотах Зоры. Он был в точности таким, как Джасс его увидел в ту давнюю ночь в Коштре Белорне. Он полусидел на медной скамье, опираясь на локоть, подняв голову и устремив взгляд в пустые глубины пространства, куда не доходил звездный свет, как будто в ожидании конца времени.

Он не повернулся в ответ на приветствие брата. Джасс подошел к нему и встал рядом. Лорд Голдри Блажко даже не моргнул. Джасс заговорил и тронул его руку. Рука была твердой и влажной, как земля. Холод, исходивший от нее, проник в тело Джасса и ударил его в сердце. Джасс сказал себе: