– Поживем – увидим, – с улыбкой заметила Селина.

Гаспар, однако, не улыбнулся в ответ.

– Тебе пришлось выжечь изрядную часть Халамширала, и ты по-прежнему считаешь эльфов достойными доверия? А тот долийский клан, который якшался с демонами, чтобы получить доступ к этим самым зеркалам? Нет, Селина, эльфы никогда не будут счастливы. Ни в наших трущобах, ни в наших лесах, ни… – он жестко глянул на Селину, – в наших постелях. Этому не бывать до тех пор, пока в Орлее правят люди.

Селина открыла было рот, готовясь отстаивать свою точку зрения. Эльфы заслужили возможность доказать, что им можно довериться, и Селина знала, что, когда она даст им такую возможность, они будут ей безмерно благодарны. Древний Тевинтер возвел свою империю на спинах рабов, и история наглядно показала, что рабским, подневольным трудом никогда не достигнуть того величия, какое способны создать вольные граждане, истово преданные своему делу. Эльфы, служащие Селине из любви, воодушевленные, верные ей лично и всему, что она воплощает, укрепят Орлей мощью, в которой он так нуждается, дабы устоять в грядущей буре.

Впрочем, спорить, в конце концов, бессмысленно: если в скором времени победит Селина, Гаспар умрет, а если она проиграет, то сама простится с жизнью. Кто бы ни одержал верх в том грядущем поединке, Селина сомневалась, что ей удастся переубедить Гаспара.

Она едва слышно вздохнула, смолкла и прибавила шагу, торопясь нагнать далеко ушедших вперед эльфов.

Дни мелькали неуловимо, как по волшебству.

Бриала и ее спутники неутомимо шли по тропам все то время, когда не спали. Трое эльфов неизменно опережали остальных. Как бы ни старались они придержать шаг, всякий раз обнаруживали, что люди остались далеко позади.

Когда очередная тропа обрывалась у очередного элувиана, путники обследовали лежавшие по ту сторону древние руины, дабы увериться, что, кроме них, здесь никого нет. Затем следовала скудная трапеза из армейского пайка Гаспара и тех жалких крох, которые Фелассан прихватил у долийцев, а уж вслед за тем наступало время отдыха.

И тогда Бриала вновь обретала Селину. Они падали в объятия друг друга, но успевали только наскоро обняться. А когда они засыпали, Бриале снились величавые эльфийские башни, шпилями достававшие до небес, города, возведенные на магии, где эльфы смеялись и торговали, сражались и любили. Когда Фелассан будил Бриалу по утрам, ее разум был неизменно бодр и ясен, в то время как Селина, проснувшаяся рядом с ней, нетвердо держалась на ногах и морщилась, как будто прошлым вечером выпила лишнего.