Гаспару ничего не известно. Мишель и прежде считал, что великий герцог должен был бы разгласить его тайну гораздо раньше, еще до своего похода на Халамширал, и все же в глубине души сомневался в этом, ежеминутно ожидая, что Гаспар нанесет удар.

Он вспомнил, как внезапно и гулко застучала кровь в висках, как захлестнула его жаркая волна силы, властно требуя убить Мельсендре, которая угрожала раскрыть его тайну.

Крохотный тугой узелок в основании затылка, бывший там так долго, что Мишель уже и позабыл о его существовании, вдруг ослаб, и безмерное облегчение омыло живительной прохладой его душу. Теперь он свободен. Он может жить – и умереть – как сэр Мишель де Шевин.

– Да, милорд, – только и сказал он вслух и с прежним усердием принялся приводить в порядок свое оружие.

На следующий день, преодолев еще одну проклятую Создателем тропу, они прошли через элувиан и ступили в величественный круглый чертог, намного превосходивший размерами все залы, которые им довелось видеть до сих пор.

Огромные золотые жаровни освещали его, пылая нерукотворным пламенем, сродни тому огню, на котором Бриала минувшим вечером жарила хлеб. Вдоль стен зала по кругу высились громадные опорные колонны, исполненные в виде каменных фигур – эльфов в доспехах либо с посохами. Между этими колоннами располагались десятки элувианов, и в сводах потолка над их заостренными маковками также были высечены гигантские устрашающие фигуры. Мишель распознал среди них демонов и драконов, но были там и существа, которым он не знал названия.

Пол этого чертога представлял собой обширную плоскую чашу. Поверху, на пологих краях этой чаши, были расставлены изящные мраморные скамьи, развернутые к середине зала. Ниже скамей весь пол покрывали руны, соединяясь в узор, который для Мишеля остался непостижим, сплетаясь и перекрывая друг друга прихотливой паучьей вязью. Иные знаки казались упрощенными фигурками живых существ, другие походили на пламя или молнию, но большинство выглядело как бессмысленный геометрический кавардак. В целом они напоминали руны на тропе, только что не пылали ослепляющим светом, и что-то в их облике было иначе, но что именно, Мишель определить не смог.

Посреди зала, в самом центре гигантского круга рунической вязи, высился каменный постамент, совершенно гладкий, если не считать углубления посередине, имевшего точно такую же форму, как рубин, который отдал Селине Имшэль. До этой минуты Мишель в глубине души не мог отделаться от подозрений, что демон попросту отправил их на смерть.

– Впечатляюще, – проговорил Гаспар, и голос его, отразившись от стен, эхом прокатился по всему залу. – Отбить кончики ушей у этих статуй – и такими колоннами не зазорно было бы украсить Вал Руайо.