Ей было всего шестнадцать, она осиротела и осталась совершенно одна – и только что попросила эту женщину убить императора Орлея.

– Если нас раскроют прежде, чем мы сделаем ход, – леди Мантильон постукивала изысканно лакированным ноготком по гладкому подлокотнику кресла, – мы потерпим поражение либо будем убиты. И то и другое совершенно неприемлемо.

– В таком случае нас не должны раскрыть, – ответила Селина с уверенностью, которой в глубине души не испытывала, и присела перед леди Мантильон в реверансе. – Делайте, что надлежит. Я готова.

– В самом деле? – осведомилась леди Мантильон, с интересом глядя на нее. – Насколько осторожно ты действовала? Насколько продуманно? Есть ли те, кто мог бы в случае подкупа, угрозы или даже простого обмана раскрыть твои намерения?

Селина задумалась. Она действовала безупречно, пуская в ход все, чему научила ее леди Мантильон, для расстановки фигур в этом последнем гамбите. Все прочие игроки, все, кому доверяла Селина, в случае провала потеряли бы не меньше, чем она сама. Она припомнила, как смаковала вино в обществе сына леди Мантильон, как пила антивский кофе с лордом Жозефом Монбейяром, просчитывая каждое движение, примечая самые незначительные изменения в бессознательном языке их тел, когда они поглядывали на проходивших мимо служанок…