"Не надо было разглядывать его! — мелькнула паническая мысль. — Чем больше я думаю о нём, тем сильней чувствую его эмоции!"

Она снова, не отводя глаз от чёрной фигуры, чисто машинально омыла мокрое лицо ладонью и стряхнула с пальцев воду. Уже промокшая, несмотря на куртку с капюшоном, с ног до головы, холода она не ощущала. Зато… Резко повернула голову налево и пошатнулась под новым порывом безумной ненависти. Потом — обернулась посмотреть направо — появился третий! Как они входят в сквер, если перед глазами Сашки чернеет единственный вход между кустами, в котором не промелькнул ни один силуэт?

Следом за этой мыслью она опять-таки машинально скосилась на этот вход — и ей так захотелось избавиться от умения видеть магически в темноте! Через единственный проём в кустарниковых стенах в сквер вливалась бесконечная толпа цвергов!

А в следующий миг Сашка согласилась сама с собой, что лучше всё же видеть.

Едва первые цверги добежали до неё, едва они, вскидывая свои копьишки, окружили и её, и молчаливые тёмные столбы, показалось — именно сквер заверещал разноголосием пронзительного охотничьего визга… Мысль пролетела в полмгновения: "А если бы я их не видела?!"

Пространство между нею и первым шаманом из-за мольберта оставалось свободным. Не дожидаясь, пока цверги набросятся на неё, Сашка не прошептала, а всхлипнула защитное заклинание. Действие ощутила сразу — перестала качаться от направленной злобы. Так что в следующую секунду она опрокинула мольберт в сторону и на выдохе ударила ногой вперёд, целя в голову чёрного шамана.

Как будто врезала в сухое, трухлявое дерево. Сломать не сломала, но шаман свалился куда-то в колышущееся под ногами марево тьмы.

Цверги не сразу, но замолкли, медленно опуская свои копьишки. Их когда-то косматые головы, сейчас чёрно-лысые из-за ливня, развернулись к рухнувшему шаману, и Сашка уловила густеющее в сквере удивление, а затем и потрясение: их повелители, их живые боги — уязвимы?!

— Свет! — закричала Сашка.

Она ожидала увидеть примерно то же, что видела впервые у дверей меняльной лавки. Она ожидала, что молодчики Эйлилла выпрыгнут из кустов, держа в ладонях пламя. Но из кустов никто не появился, хотя леденяще белый свет буквально обрушился в сквер. И мгновением позже, будто споря с ним, в углах и по линиям периметра вспыхнули огненные лошади, вздыбившиеся над упавшими цвергами, — и над сквером снова взвился многоголосый визг, на этот раз заполошный от свозившего в нём ужаса. Эти картинки не могли промокнуть под дождём. Какими бы наглыми ни были те нежданные-негаданные молодчики в длинных плащах, но магических сил они вложили в фигурки рисованных лошадей и цвергов немеряно. В огне пылающих пламенем лошадей жалкие чёрные цверги еле просматривались.