– Нет. – Он осоловело мотал головой. – Ведь тени же и летели на него – на этот свет, разве нет?

– Да, но не на сам свет, а на его шлейф… как бы запах. Самого света они видеть не могут, только чувствуют его, так как душа у каждого человека изначально упрятана в некий… сосуд, и он очень плотный. А сам душевный свет для них не менее губителен, чем твой шокер. Даже больше, куда больше!

– Но Дрейк наоборот пытался его скрыть.

– Да, скрыть «запах». Твой… Правитель, – она вновь не нашла верного слова для Дрейка и использовала наиболее, по ее мнению, подходящее, – правильно думал… в целом, понимал, что создания Нижнего мира его учуют, как чует и сам Коридор.

– А теперь?

– А теперь ты весь светишься. Все вокруг белое, оно их слепит, жжется, заставляет удирать без оглядки, потому что почти сразу же убивает.

Лагерфельд долго пытался переварить услышанное, мотал головой и зачем-то крепко держался, как за спасательный круг, за собственный рюкзак.

– Но ведь тот муар, который забирал у тебя душу, – разве он не обжегся?

Правильный вопрос, хороший; Тайра закивала.

– Он бы обжегся, если бы не забрал ее вместе с защитным сосудом. Ни одна тень не посмеет выпустить душу как таковую из оболочки – побоится. Наверное, это делают как-то в другом месте, я не знаю…

Кажется, он начал улавливать смысл.

– То есть ты сделала так, что моя душа теперь светит на многие мили вокруг?

– Мили – это далеко?

– Далеко.

– Тогда да. И эта барея…

– Батарея. – Механические поправил он.

– …батарея бесконечна! Представляешь? Ее не нужно подпитывать, потому что это ты сам. Твое ядро, твой стержень.

– И теперь ко мне… к нам никто не приблизится?

Тайра радостно мотнула головой.

– Ни капельки. Ни на шаг! И теперь мы спокойно сможем дойти до Мистерии, представляешь?