– «Чур, беды прочь», – как истукан повторил Лагерфельд и тут же продолжил гнуть свою линию. – И вообще, ты не должна быть там «нужна» – ты мой гость. Моя… подруга. Этого достаточно, чтобы прийти туда и быть желанной и всеми любимой. Для этого не требуется причина.

– Правда?

Только сейчас он заметил, что у нее трясутся не только руки, но и подбородок. Не ожидала? Она не ожидала, что он позовет ее с собой? Ну как же?

– Так ты пойдешь?

– Я… – Она хотела, но все никак не могла ответить. – У меня ведь осталось не так много времени… Зачем мне быть тебе обузой? Свои… месяц, два или шесть – не знаю, сколько их – запуталась – я могу «дожить» здесь.

– Не надо «здесь» – С нажимом изрек док. – Во-первых, источник может подсказать, как снять с тебя это проклятье. А если не снимет он, то в моем мире достаточно умных и знающих людей, чтобы, если не помочь, то хотя бы попытаться тебе помочь. Уж после всего того, что ты для меня сделала. Да и в крайнем случае…

Ему не хотелось произносить эту фразу вслух, но пришлось.

– … Если уж придется «доживать», то всяко лучше делать это там, где тебе тепло и комфортно, нежели дневать и ночевать на песке, среди тумана.

– А мои книги?

– Пока не думай о них. Один шаг за раз. – Он не стал говорить, что как раз по поводу ее книг у него уже давно сформировалась одна мыслишка. Скажет потом, когда придет время. – Два браслета, Тайра. С браслетом Коридор не сможет тебя удержать – нажала и перенеслась вместе со мной в Нордейл. Слышишь? Я ведь тебе рассказывал о нем, там красиво. Выберешь себе домик в тихом районе (где-нибудь недалеко от меня), засадишь лужайку цветами и будешь пить по утрам чай, слушая, как щебечут птицы и глядя на настоящее, а не призрачное солнце. Пойдешь? Скажи, что ты пойдешь?

Он молил ее глазами. Не просто уговаривал – гипнотизировал, заклинал, призывал к единственному правильному для него ответу.

– Пойдешь?

– И меня никто оттуда не выгонит, даже если я буду без души?

Да вот же Фома неверующая!

– Никто. Пойдешь?

– И я правда смогу жить в собственном домике?

Кажется, он сейчас поднимется и примется ее трясти – вытрясать то, что хочет услышать.

– Правда. Так пойдешь?

– И люди не будут показывать на меня пальцем, как на чужестранку, плеваться и гнать с их улицы прочь?