И вновь нежный на ночь поцелуй – воздушный и не ощутимый губами, но ощутимый сердцем. И ставшие до боли необходимыми слова «Спокойной ночи, любимая».
– Спокойной ночи, Стив.
А после она полночи слушала ровное тихое дыхание и, приподнявшись на локте, любовалась расслабленным красивым лицом спящего рядом мужчины.
Второй день запомнился суетой, моросящим дождем и большими картонными коробками – они переносили из ее домика вещи.
– Но ведь я могу здесь что-то оставить, правда?
Тайра волновалась – она любила это место – свой угол, свой стоящий на подоконнике спальни горшочек с безымянным растением – перенести бы его к трем приобретенным, уже стоящим у Стива друзьям, но она почему-то не решалась.
– Конечно, любовь моя. Этот домик так и останется твоим навсегда – его не нужно продавать или отказываться от него. Пусть он станет твоей библиотекой или кабинетом, куда можно приходить, работать, читать, отдыхать. Ты сама решишь, для чего он будет служить.
– Сама?
– Сама.
И ее разум парил от счастья в облаках. Потому что домик свой? Потому что
Той ночью она легла в постель без сорочки, голая, но Стив, кажется, не заметил – как и прежде, лишь осторожно погладил ее по лицу, поцеловал сначала в лоб, затем в губы, потерся о щеку носом, долго лежал, вдыхая запах ее кожи, затем чинно пожелал спокойной ночи.
Любимая.
– И тебе, любимый, – прошептала Тайра с задержкой, не уверенная, что он не спит и слышит ее.
Третий день заполнился событиями и чудесными о них воспоминаниями.
И первым стала поездка в книжный магазин и ее наивный вопрос:
– А где же книги о Пути? О знании? Об устройстве Вселенной, разделении миров, о Богах и сущностях?
В медовых глазах заплясали смешинки.
– Такие книги не продают в обычных магазинах, Тай. Я и сам ни разу в жизни таких не видел, хотя был бы совсем не прочь почитать.
– А где продаются?