Электричество в зале восстановить не удалось. Света от выданных вожатыми мобильных телефонов не хватало, и кто-то из персонала притащил целую связку толстых, ещё не использованных свечей. Просторное помещение бального зала тут приобрело романтическую загадочность.

Кому с избытком хватило впечатлений от минувшей ночи, разбрелись по своим комнатам. У кого ещё остались силы – продолжили дискотеку. Правда, выяснилось, что танцевать без музыки не очень-то удобно. Тогда сообразительный Тёма убежал в штаб «Общества отверженных обществом» и вернулся с кассетным магнитофоном, работающим на батарейках. Динамик выплюнул сбивчивые и кашляющие звуки. Начался импровизированный медленный танец.

Особенной популярностью пользовался Ринат Архимедов. Катя Лисичкина и Ирочка Рейфшнайдер-Хрюкина громко выясняли, кто будет танцевать с ним первой. Онемевшая Верка Балбесова в споре не участвовала, но отчаянно, с усердием слона в посудной лавке, топала ногами и отстаивала свои права. В итоге подруги пришли к соглашению. Покоритель женских сердец танцевал с каждой по очереди, но не более пяти минут.

– Прошу прощения за беспокойство. Я хочу вам сказать…

Михаил Валерьевич притулился у опустевшей оконной рамы, перебирая струны воображаемой гитары и напевая под нос что-то своё, отдельное от общей музыки. Вожатый устало поднял голову. Над ним, как Кощей над златом, склонилась Евгения Александровна со свечой в руках.

– Я знаю.

– Нет, не знаете.

– Нет, знаю. Завтра, после официального закрытия смены, я вернусь домой. Поеду в универ, зайду в кабинет к декану и откажусь получать диплом. Пусть делают, что хотят. Педагогика – это слишком важное и серьёзное занятие для таких разгильдяев, как я. Так что можете радоваться. Вы победили.

– А вы – пытались защитить меня от зомби.

– Ключевое слово: пытался…

Евгения Александровна поставила свечу на пол.

– Чёрт с ней, с этой педагогикой!

– Что???

– Я сейчас обращаюсь к вам не как педагог, а как женщина. Как женщина, которая обожает решительных мужчин!

Убедившись, что никто из детей на них сейчас не смотрит, Евгения Александровна волевым движением подняла оторопевшего Михаила Валерьевича на ноги и страстно прильнула к его губам…

А в это время Ваня танцевал с Энжел. Выходило у него крайне неуклюже. Сусликов то и дело наступал девочке на ноги, ойкал, извинялся, но через минуту ситуация повторялась.

– Я не умею танцевать, – стыдясь, признался Ваня. – По крайней мере, никогда не делал этого с кем-то в паре. До сегодняшнего вечера. Точнее, ночи. Точнее, утра.

Энжи по своему обыкновению усмехнулась.