– Забей на музыку. Слушай ритм своего сердца.

– Я слушаю, но оно говорит совсем другое. – Ваня заговорщически подмигнул. – Например, что я хочу приехать в этот лагерь ещё. Хоть на одну смену, а хоть на всё лето!

– Чё, так запали в душу местные мертвяки?

– Не мертвяки, а одна девчонка. Вредная, непохожая на других и постоянно коверкающая мою фами… Ай!

Теперь уже Энжел наступила ему на ногу.

– Ты чего?

– Ещё раз скажешь такое – отдавлю вторую! На зиму лыжи покупать не придётся. И, между прочим, у этой девочки имя есть. По паспорту она Алёна. Но это – только по паспорту! Для всех тут я по-прежнему злая ведьма Энжел.

– Что ж, приятно познакомиться, Алёна. – Ваня улыбнулся. – И всё же я хотел сказать, что эта ведьма Энжел, кажется, мне нра… Ай! Что опять не так?!

– Иногда лучше танцевать, чем говорить. Так что танцуй и не говори. Понял?

– Понял, – смирился Сусликов.

И дальше он действительно молчал, танцевал и одновременно думал. О том, насколько некоторые девчонки – непостижимые логикой существа. О том, что через считанные часы придётся собирать вещи и прощаться с друзьями. И, конечно же, думал о Софье и её отце. Удалось ли им встретиться в лучшем из миров? Удалось ли воссоединиться и зажить бесконечно долго и счастливо?

Хотелось верить, что удалось.

А в это время далеко-далеко, за много-премного километров, куда не добраться никаким существующим или выдуманным транспортом, даже если развить самую быструю на свете скорость, где небесная гладь, стекая и стачиваясь, сливается с лесом в единой волнистой полосе – там уже вовсю плескался в нежной и уютной лазури розовощёкий младенец рассвета.