Тишина и покой в каюте. Только посапывает на своей кровати Шин, хитрым образом завернувшись в одеяло: под ткань упрятано всё, кроме стройной ножки и аппетитно очерченного бедра. Только по белоснежным волосам и можно опознать девушку. А Рины нет ни рядом, ни на её кровати.

Зато в подголовнике закреплена поллитровая пластиковая бутылка с надписью маркером "Проснёшься — выпей;)", выполненной узнаваемым аккуратным почерком медсестрички.

Раз надо, значит, надо. Выцарапав тару из крепежей, скрутил горлышко, принюхался — точно, напиток из спецрациона. Если верить запаху, густому и насыщенному, от которого даже волосы на загривке шевелиться начинают — Свирь не поскупилась на пакеты, намешав в полулитре воды добрую пятикратную порцию.

С удовольствием выдув до дна питьё, сразу же почувствовал себя лучше. Ай да Рина, ай да прелесть!

Стараясь не шуметь, влез в тапочки, завернулся в рубашку и, забрав сигареты с зажигалкой, тихо покинул каюту.

Тишина вокруг, и только на самом пределе слышимости ощущается даже не звук, но чувство — гудение машинерии "Анубиса". Коридоры пусты, свет приглушён, качки ноль — аппаратура Аиды надёжно компенсирует любые отклонения от оси, так что хоть в десятибалльный шторм подносы с фужерами, наполненными шампанским "с горочкой", носи по всему кораблю — ни капли не прольёшь, если сам не запнёшься.

повинуясь наитию, я сделал крюк, завернув на медпалубу. В шлюзе умный аппарат накинул мне на плечи халат и сформировал на ногах, прямо поверх тапок, нешумную антистатическую плёнку, с успехом заменяющую вечно шуршащие бахилы. И здесь так же тихо, и воздух безвкусный, стерильный.

Устройство палубы отличается от остальных — никаких острых углов, торчащих труб и прочей корабельной требухи, о которую если не запнёшься, то замкнёшься. Всё плавное, мягкое, одной своей геометрией внушающее ненавязчивый уют.

Оранжевые ряды диодов на люках — законсервированы, значитца, и только на двух зелёный огонёк — рабочий кабинет Рины, пустой, если судить по тому, что видно в приоткрытые створки, и реанимационный бокс.

Просунув внутрь голову, убедился: вот они, красавицы. Одна укутана по самую шею простынью, измазана подсохшим регелем, но выглядит вполне себе здоровой. Вторая, свернувшись калачиком в кресле, посапывает, трогательно подложив под щёку сложенные ладошки. Постояв над Девами пару минут, окончательно успокоился — обе просто спят глубоким сном, минувший день выдался слишком уж напряжённым и богатым на сюрпризы. Не задумываясь, снял с себя халат, набросил на госпитальера, бережно подоткнув уголки и, поймав её кратковременную улыбку, со спокойной совестью вышел в коридор.