Удобное ложе у немки, однако — только сев в кресло, заметил кронштейн с заведённым за спинку кровати столиком. Нет, ясно, что он предназначен для всяких инструментов, может, ещё и для того, чтобы планшет или лаптоп какой раскорячить, но и тарелки на нём вполне себе бодро уместились. А разобравшись и с этой задачей, сервировал вторую подставку для Рины — на кровати Грейс места достаточно, чтобы аккуратная попа госпитальера уместилась, не стеснив немку.

Тихо пискнув, Рина втиснулась в кресло, обожгла поцелуями в лицо и, деловито одёрнув халат, царственно уместилась напротив меня:

— Бон аппети! — провозгласила рыжая, в первую очередь нацелившись на салат.

— Приятного, — отсалютовала вилкой и ножом Грейс.

— Будем! — невпопад выдал я, вытаскивая блинный рулетик со слегка протёкшим сыром.

Минут десять в боксе царило только бодрое сопение, скрежет вилок и ножей по тарелкам, да похрустывания салата, но — всему своё время, и время завтрака закончилось.

Гнейзенау с мечтательным выражением лица откинулась на спинку кровати, сыто похлопала себя по животику и с тоской взглянула на входной люк. Рина, сделав вид, что не заметила однозначного движения немки, тщательно подобрала кусочком хлеба остатки салата, отправила в рот и, проглотив, демонстративно облизала пальцы:

— Знаешь, Ника, ты бы поосторожнее свои таланты демонстрировала…

— М?

— Назначат коком пожизненно, и всё. Обленишься, харю наешь, маленьким начальником станешь, — с улыбкой пояснила госпитальер. — А вообще, раз уж вайсвюрстами разжилась, чего к ним тушёной капусты не сделала?

Я покосился на явно довольную жизнью Грейс, поймал её лёгкую понимающую улыбку — с ней-то на эту тему как-то уже говорили, девушка в курсе, а вот Свирь ещё не познала всю мощь Тёмной стороны моих кривых рук.

— Видишь ли, солнышко, сколько бы я не брался за неё, в каком бы состоянии не пытался готовить, какие бы специи не добавлял — на выходе всё равно получается бигус самого низкого пошиба. Тот самый, от которого прёт тухлой варёной рыбой и полувековой капустой, квашёной с добавлением мочевины.

Видимо, что такое бигус, приготовленный из заведомой просрочки, девушке вполне известно, вон как с омерзением передёрнула плечиками и скорчила гримаску отвращения.

Посмотрела на нас с немкой, тяжело вздохнула и, поднявшись с ложа, от души поцеловала меня в губы:

— Да идите наверх, куряки, вижу ведь, что уже уши чешутся и глаза печалью полнятся. А за тележку не беспокойся, мне всё равно в сторону камбуза идти сейчас, по пути закину.

Я ведь говорил, что Рина — настоящее рыжее чудо?