Да? Что такое «желание»?

Ну, это когда просишь о чем-то, чего у тебя нет, но чего ты хочешь больше всего.

Ага, кивнула она. А кого просить? Друга? Потомка?

Нет, сказал Дарр Дубраули, но больше ничего не мог добавить: кого он просил? Смерть? Себя?

Она ждала.

Я просил об этом, сказал Дарр Дубраули. Хотел попасть сюда, как я раньше попадал в другие места, о которых тебе рассказывал.

О да, кивнула На Вишня, словно впервые вспомнила о давних россказнях. И вот ты здесь. Добро пожаловать. Навсегда.

Нет-нет, сказал он. Только на время.

И тут же понял, что он этого не вынесет. Он не хотел умирать, не хотел быть здесь, да и не мог остаться, потому что был жив, но не хотел снова ее лишиться, снова потерять.

Похоже, исполнение желаний – всегда ловушка; этого он раньше не знал.

Ночь идет, сказала На Вишня. Скоро станет темно и тихо.

Расскажи мне, попросил Дарр Дубраули. Обо всем. Тут есть супруги? Вьют гнезда? Откладывают яйца?

Обо всем этом говорят. Есть гнезда и птенцы, и птенцы растут, но все же нет.

Воспоминания, сказал Дарр Дубраули, и На Вишня посмотрела на него с тем же спокойным вниманием.

Они говорили долго. Не о жизни и смерти, а о том, что она помнила о земле, хотя ей, кажется, было неинтересно слушать о своих многочисленных потомках и их делах. Тем временем в роще стало темно – не так, как непроглядной ночью, но видимые вещи истаяли во мгле. Дарру показалось, будто На Вишня говорит, но он ничего не услышал. Вороны притихли, затем пропали. Дарр сидел на голой белой земле в белесых лучах рассвета.

Сова подлетела на огромных бесшумных крыльях и села рядом.

Я отведу тебя домой, сказала она.

Нет! – воскликнул Дарр Дубраули. Еще нет.

Ты увидел свою подругу, которую хотел увидеть?

Да, но этого мало. Нужно больше. Больше времени. Больше… – Он хотел сказать «больше жизни», но это было невозможно сказать.