Заяц: Так и получается. Один единственный выбор на всю жизнь! Но делаешь его каждую секунду. Как у математиков – долгая дорога из единичек и нолей – вот она вся жизнь! Ничего другого!

Волкявичюс: Но не так оно прросто как кажется. Вопрросов больше, чем ответов. Клаусимэй, клаусимэй…

Заяц: Павизджюй?

Волкявичюс: Павизджюй? Ну вот… можно ли в принципе выбиррать жизнь и ничего крроме жизни? Единички твои, единички!

Заяц: Возможна ли вечная жизнь?

Волкявичюс: Именно!

Заяц: Если бы мы могли! Если бы мы знали ответ на этот один-единственный вопрос, мы разом бы узнали все ответы! Не осталось бы больше тайн на земле.

Волкявичюс: А сам что думашь, ка?

Заяц: Я верю. Я не думаю. Я просто верю в то, что вечная жизнь в той или иной форме возможна. Но! Процесс этой вечной эволюции в организме одного существа будет настолько болезненным, что… проще говоря, нахрен оно мне нужно? Вечная жизнь – это вечный поиск новых форм любви. И в этом эволюция! В каком-то безумном, неземном… потустороннем смысле. Я этого смысла не знаю. Я к нему неготов. Поэтому.…

Волкявичюс: Я от твоего пафоса чуть весло не утопил! Козлиных книжек что ли начитался, ка?!

Заяц: Начитался! Скучно было… очень.

Волкявичюс: Вот тебя и закррутило в круго-что-то-там, ха ха ха! О!

Заяц: Что «о»?!

Волкявичюс: Прриплыли! Готовьсь!

Заяц: Есть!

Волк прибил плот к берегу, привязал к колышкам. Весло взял с собой. Сошли, поднялись на холм. За ним поле. «Великое наше поле! Необитаемое, пустое. Смиренное.»

Волкявичюс: Бывал здесь?

Заяц: Не знаю, может быть.